Искусство и наука танцевально-двигательной терапии. Жизнь как танец - [21]

Под влиянием идей Г. С. Салливана (Levy, 1992) Мэриан Чейс определяет ТДТ как разновидность терапии отношений, воздействие которой проявляется в виде ответной реакции на двигательные паттерны пациента. В своих движениях терапевт отражает состояние пациента (Sandel et al., 1993). Выступая в роли партнера, танцевальный терапевт начинает диалог через движение. Коммуникация налаживается через все доступные сенсорные и моторные каналы, задействуется как вербальное, так и невербальное выражение. В процессе эмпатии Чейс испытывает на себе субъективное состояние пациента, подстраивается под то, «где и какой он есть». Вместе они создают атмосферу доверия и безопасности, что помогает выключить механизм защитного поведения, исследовать конфликтные стороны жизни пациента и дать выход спонтанным экспрессивным движениям. Благодаря этому танцевальный терапевт может наладить устойчивое взаимодействие с самыми разобщенными аспектами личности пациента, тем самым способствуя осознанию им самого факта своего существования и появления на свет, что постепенно делает социализацию возможной.

ТДТ, по сути, являет собой дисциплину, претерпевающую постоянные изменения. Эта практика включает в себя самые разнообразные виды танца и психотерапевтические подходы. Современные направления в неврологии, исследования в области раннего развития, психология самости, психоанализ отношений и некоторые понятия пострационалистической когнитивной науки, такие как «телесновоплощенный разум» и «энактивизм» (Varela et al., 1992), внесли вклад в объяснение того, что в танцевальной терапии ранее понимали только на уровне интуиции.

ТДТ можно рассматривать как «энактивный» подход. Что означает этот неологизм? Он означает, что «мы способны познавать только в действии» (Maturana, 1998). С позиций классической когнитивной науки внутренний разум представляет внешний мир при помощи символов. Развивая положения своей науки, когнитивисты подступились к новой идее, согласно которой ментальные процессы воплощаются в сенсорно-двигательной активности организма, встроенного в окружающую среду. Такой подход стал известен как энактивизм, или воплощенная когнитивная наука (Varela et al., 1992). Согласно основным принципам энактивизма, «сознание находится не в голове, а воплощено во всем организме, встроенном в окружающую среду»; «Телесновоплощенная когниция представлена возникающими и самоорганизующимися процессами, которые охватывают и соединяют мозг, тело и окружающую среду»; «У социальных организмов телесновоплощенная когниция возникает из динамики взаимной детерминации самого себя и другого» (Thompson, 2001, p. 1–32).

Аффекты и эмоции, которые на протяжении десятилетий рассматривались как помехи в когниции, считаются сегодня основами человеческого сознания (Damasio, 1999, 2003, 2005). Неврологи описывают аффекты как первообразные события, затрагивающие весь организм; аффект – это способ познания, и когниция тоже подразумевает аффект. Томпсон (Thompson, 2001) идет дальше, утверждая, что аффекты, по большей части, являются первообразными событиями, затрагивающими два организма – свой собственный и другого. Таким образом, эмпатия становится приобретенной биологической способностью человека.

Энактивизм [16] и телесная воплощенность

Нами будет представлен подход, задача которого – выйти за пределы дихотомии души и тела.

Слово «энактивизм» происходит от глагола «проигрывать» (to enact), означающего не только «показывать представление», «играть роль», но также «приступить к действию» (Varela et al., 1992). Оно предполагает эпистемологию сложного порядка, согласно которой знание представляет собой конструктивный телесный опыт: в едином акте происходит восприятие, созидание и преобразование. Такой подход сочетает действие, восприятие, эмоции и познание. Термин «энактивизм» отражает эффективность ТДТ, имеющей дело с набором двигательных паттернов пациента, которые выводятся на сознательный уровень, предоставляя уникальную возможность расширить этот набор через опыт интерсубьективного взаимодействия.

Двигательные паттерны человека заключают в себе эмоциональные тональности, обладающие собственным значением. Р. Лабан (Laban, 1970, 1972) и И. Бартеньефф (Bartenieff, 1980) полагают, что движения, или динамические усилия, сформировавшиеся у разных видов животных, обусловили структуру их тела, ограничивая и задавая набор возможных действий, в то время как структура тела определяет двигательные привычки того или иного животного вида. Точно так же формируется тело человека под влиянием привычек, приобретенных на протяжении многих лет в ходе взаимодействия с окружающей средой. Субъективный опыт, по мнению У. Матураны (Maturana, 1998), неразрывно связан с телесной структурой. Эта гипотеза подтверждается нашей клинической практикой всякий раз, когда у очередного пациента ограничения и возможности оказываются связанными с опытом из прошлого, с жизненным опытом. Его образ существования актуализируется в каждом действии, и каждый новый опыт дает возможность обнаружить что-нибудь новое посредством тесного взаимодействия между Я, другим и окружающей средой. Нам также известно, что изменение происходит на самом деле тогда, когда становится частью нашего собственного спонтанного двигательного репертуара. Спонтанность, в свою очередь, возможна, если мы чувствуем себя в безопасности.