Искусство быть счастливым - [38]

Продолжая размышлять о природе сострадания, я сказал:

— В примере с рыбой вы затронули очень важный момент — ощущение непереносимости чужой боли.

— Да, — согласился Далай-лама. — В некотором смысле сострадание можно представить как чувство, возникающее из-за того, что человеку невыносимо видеть страдания людей или других живых существ. Для того чтобы развить в себе это чувство, вначале необходимо научиться понимать серьезность и глубину чужих страданий. Поэтому, на мой взгляд, чем ближе человек знаком со страданием, тем сильнее в нем развито сочувствие.

— Я полностью поддерживаю эту точку зрения. Сострадание по определению предполагает умение открыться чужим страданиям, разделить их. Но тогда возникает вопрос: откуда в нас появляется желание разделить чужие страдания, если мы с трудом переносим собственные? Большинство из нас готовы на многое, лишь бы избежать боли и страданий, почему же тогда мы сознательно принимаем на себя чужие страдания?

Далай-лама уверенно заявил:

— Я считаю, что есть значительная разница между нашим собственным страданием и тем чувством, которое возникает в нас, когда мы сопереживаем другим.

Он прервал свою речь и, как мне показалось, задумался над более понятной для меня формулировкой его мысли.

— Когда вы думаете о своем страдании, вы не можете думать ни о чем другом. Страдание ложится на вас тяжким бременем, давит, заставляет ощущать свою беспомощность. Оно парализует вас и повергает в оцепенение.

Когда же речь идет о сострадании, вы также можете вначале испытывать определенный дискомфорт, ощущение непереносимости чужого страдания. Однако это уже иное чувство: в вас посыпается активность и решимость, так как вы сознательно и добровольно принимаете на себя чужое страдание во имя высшей цели. Здесь возникает ощущение единства, желание сблизиться с другим человеком, чувство свежести и энергичности, а не ощущение застоя и беспомощности. Нечто подобное происходит со спортсменом. Во время напряженных тренировок он вынужден проходить через страдания — работать на износ, потеть, напрягаться, испытывать боль. Однако спортсмену это не в тягость, ведь только так он может реализовать себя, добиться результата и получить удовлетворение от своей профессии. Но если его заставить выполнять какую-то другую физическую работу, никак не связанную с его тренировочным процессом, он подумает: «Почему на мою долю выпала эта пытка?» Очень многое зависит от внутреннего настроя.

Аргументы, высказанные Его Святейшеством, прозвучали настолько убедительно, что я снова поверил в возможность избавления от страданий.

— Вы упомянули, что первый этап в воспитании сострадания — научиться осознавать силу чужого страдания. Существуют ли какие-нибудь другие буддийские техники развития сострадания?

— Да. К примеру, в буддизме Махаяны существуют две основные техники развития сострадания. Они известны как «семичастный причинно-следственный метод» и «метод замены себя на других». Второй из них описан в восьмой главе трактата «Путь Бодхисаттвы» Шантидэвы. Но, — сказал он, взглянув на свои часы и обнаружив, что время нашей беседы подошло к концу, — мы вернемся к некоторым практикам сострадания чуть позже, во время ближайших лекций.

С этими словами он дружелюбно улыбнулся и поднялся со своего места, показывая, что наша встреча закончена.

Подлинная ценность человеческой жизни

В нашей следующей беседе мы вновь вернулись к проблеме сострадания. Я начал диалог с вопроса:

— Мы уже неоднократно говорили о первоочередности сострадания, о вашей уверенности в том, что любовь, дружба, человечность являются необходимыми условиями счастья. Предположим, к вам приходит очень состоятельный бизнесмен и говорит: «Ваше Святейшество, вы говорите, что человечность и сострадание очень важны для счастья. Однако мне эти качества не свойственны. Откровенно говоря, я не склонен ни к состраданию, ни к альтруизму. Я привык поступать рационально, практично и полагаться на собственный разум, а вот подобные эмоции мне не знакомы. Тем не менее моя жизнь вполне благополучна, и я счастлив. У меня есть бизнес, друзья, жена и дети, о которых я забочусь. У меня нет ощущения, что мне чего-то недостает. Воспитание в себе сострадания, альтруизма, человечности и тому подобного — звучит красиво, но зачем мне это? По-моему, здесь слишком много сентиментальности…»

— Во-первых, — ответил Далай-лама, — я бы усомнился в том, что такой человек по-настоящему счастлив. Я искренне верю в то, что сострадание является основной ценностью человеческой жизни, ее неотъемлемой составляющей.

Способность быть отзывчивым к чувствам других людей основана на любви и сострадании, поэтому мне непонятно, как человек, которого вы описали, может, например, поддерживать нормальные отношения с женой.

Люди, способные сострадать, всегда могут чем-то поделиться с другими, даже если оказываются в нищете. В жизни много утрат и неожиданностей, но сострадание всегда остается с нами.

Если он действительно настолько безразличен к страданиям и чувствам окружающих, то пусть он даже миллиардер, пусть у него отличное образование, жена, дети, друзья и положение в обществе, эффект от этих позитивных обстоятельств будет лишь поверхностным.