Искушение на Фиджи - [2]

И вот теперь Ливия здесь, в салоне его самолета, и каждая клеточка его тела ожила.

Оставалось только проклинать свое решение. Почему он не настоял, чтобы она полетела в Лос‑Анджелес одна? Он не мог заставить ее лететь до Фиджи самостоятельно – это разрушило бы всю цель ее пребывания там, – но он мог сделать так, чтобы они провели вместе минимальное время, а не целых двадцать шесть часов полета на другую сторону света.

На обратном пути он вылетел бы с ней в Австралию, а оттуда отправил бы ее обычным рейсом в Италию.

Массимо обдумал все возможные оправдания не брать Ливию с собой, но все сводилось к одному: он обязан это сделать ради своего дедушки, Джимми Сейбуа. Его смертельно больной дед, который отправился в круиз из Рима на Фиджи со своей семьей и армией медперсонала, приехал на остров три дня назад. Предстоящий уик‑энд – последний шанс Джимми посетить родину, которую он оставил, будучи двадцатидвухлетним парнем. Джимми будет отмечать свой девяностый день рождения на острове, который теперь принадлежит Массимо, в кругу любимой семьи. Его дедушка считает Ливию членом своей семьи и любит ее как внучку. Единственное сожаление Джимми по поводу того, что Массимо женился на ней, заключалось в том, что он потерял личную медсестру, которая так о нем заботилась.

И каковы бы ни были его чувства по отношению к бывшей жене, Массимо знал: Ливия тоже любит Джимми.

– Ты будешь игнорировать меня весь полет?

Массимо стиснул зубы, услышав хрипловатый голос Ливии.

Его жена всегда была прямолинейной. Если ей что‑то не нравилось, она сразу говорила об этом. Долгое время объектом ее недовольства был Массимо. Ее заявление о том, что она уходит от него, не стало неожиданностью, а принесло ему облегчение. Брак с Ливией превратился из страстного и бодрящего романа в эпицентр военных действий. Она снова и снова спрашивала: почему он проводит так много времени на работе? Ночами, в которые они были вместе последние несколько месяцев, Массимо лежал спиной к Ливии. Она даже стала надевать ночные рубашки.

Он сглотнул подступивший к горлу ком и оглядел Ливию с головы до ног.

– Ты постриглась, – протянул он.

Ее красивые густые темно‑каштановые волосы, ниспадавшие, как облако, до поясницы, теперь были длиной до плеч, с отдельными прядками, выкрашенными в медовый цвет. Ливия не была первой красавицей, но Массимо считал ее ошеломляющей. Она напоминала ему чувственный фейерверк с хрипловатым смехом. Он услышал этот смех в церкви, пока они ждали его сестру, а потом заметил женщину у себя за спиной и понял, что его жизнь изменилась. Он воспользовался первой же возможностью поговорить с ней и поразился тому, какой у нее пытливый ум. В Ливии он нашел женщину, которую всегда искал, не подозревая об этом. Вернее, так ему казалось.

Ее темно‑карие глаза, всегда такие выразительные, округлились. Она сдавленно хохотнула.

– Это все, что ты можешь сказать? – спросила она.

Не дожидаясь ответа, она расстегнула ремень безопасности и вскочила.

Массимо мрачно заметил, что она похудела.

Поджимая соблазнительные, пухлые губы, она прошла мимо него в ванную и резко закрыла за собой зверь.

Массимо потер пальцами подбородок и постарался перевести дыхание.

Он не ожидал, что ему будет легко, но все оказалось в тысячу раз сложнее.

Ливия села на закрытое сиденье унитаза, обхватила себя руками и постаралась сдержать слезы. Она не предполагала, что эмоции поглотят ее, а в груди появится такая сильная боль.

Она пролила достаточно слез из‑за этого человека.

Массимо никогда не любил ее – об этом она должна была постоянно напоминать себе.

Но она любила его – искренне и безумно сильно.

А взамен он просто сломал ее.

Хуже всего то, что он ни о чем не догадывается. Несмотря на высокий интеллект, Массимо – бездушный человек. Она поняла это слишком поздно.

Закрыв глаза, она три раза глубоко вздохнула.

Нет смысла изводить себя воспоминаниями. Она любила его однажды, и, хотя отголоски этой любви все еще трепетали в ее сердце, они не были реальными. Она его больше не любит. Она поехала с ним только для того, чтобы выполнить обещание, данное ему в тот день, когда он отпустил ее на все четыре стороны, даже не попросив остаться.

Он хотел, чтобы она ушла. Она поняла это по его взгляду.

Сделав еще три глубоких вдоха, она встала и нажала на кнопку слива бачка.

В конце концов, она – Ливия Бриаторе. Она – дочь Пьетро Эспозито, доверенного члена клана дона Фортунато; бандиты убили ее отца, когда ей было всего восемь лет. Она выросла в окружении наркотиков и жестокого насилия и с раннего детства научилась ничего не бояться.

Сбежав из Неаполя в Рим, чтобы обучиться сестринскому делу, она словно заново стала дышать. Забыть о том, что ее постоянно охраняли, было нелегко: она еще долго поглядывала через плечо, идя по улице. Но ей удалось создать для себя новую жизнь. Радость, которую она испытывала, превзошла беспокойство из‑за разлуки с братьями и сестрой. Ее жизнь превратилась в приключение. Она научилась смеяться. А с Массимо она научилась любить.

Но ее привычка отгораживаться от людей осталась. Она терпеливо сидела в ее душе и ждала своего часа.