Искушение. Книга 1. Перстень Змеи - [37]

— Ты вообще понимаешь, что это значит? — выброс адреналина исказил лицо Гумелева. Он приподнялся и рухнул в кресло. Голова шла кругом, мысли путались.

— Да все я понимаю, — откликнулся Санич, — он уже «под колпаком», даже когда в сортире сидит или спит под одеялом. Поверьте, Андрей Львович, сам контролирую. Если что-то нащупаем, сразу доложу. А по поводу «Покрова», программа она и есть программа, что ж она, и ошибиться не может?

— Конечно, может, — пробормотал, постепенно успокаиваясь Гумилев. Он откинулся в кресле и непроизвольно стал вспоминать, какие направления курировал Бунин. К прискорбию, приходилось признать, что вся информация стекалась к нему в руки.

— Есть еще один вопрос, — отвлек Андрея от грустных мыслей Санич, — Ильин в тот же день, когда приехал домой, серьезно заболел. Мои ребята под видом «скорой» были у него. Установили «клеща». И вот, что получили. Он нажал кнопку на плеере, и в комнате раздалось прерывистое неразборчивое бормотание, явно, больного человека. Раздавались какие-то голоса. Шум и стук говорили о том, что рядом с больным кто-то ходит, возможно, переставляет мебель…

— Ну и что? — почему-то шепотом спросил Гумилев.

Санич поднял палец, призывая к вниманию и делая звук громче. Гумилев услышал: «…катализатор… нельзя… рений… волны, это все волны… нельзя… нельзя…».

— Что это? — Гумилев дождался, когда окончилась запись. Бессмысленные слова больного Ильина никак не отозвались у него внутри. Обычно, новая информация всегда вызывала какой-либо отклик у Гумилева. Это был или интерес, или отторжение, но никогда не оставляла равнодушным. Теперь же, никакого отклика.

— Горячечный бред Ильина, — Санич убрал плеер в стол, — эти слова он повторял почти все время, пока был в забытьи, и в разной последовательности. Наши аналитические службы никакой смысловой связи не выявили.

21:00. 9 октября 2012 года. Подмосковье. Усадьба М. Б. Беленина.

Стилизованные под газовые фонари Парижа светильники освещали березовые аллеи поместья. К усадьбе по аллее приближался лимузин хозяина поместья. Перед парадным входом выстроилась дворовая челядь, во главе с управляющим, но автомобиль плавно проплыл прямо в гараж.

Когда гаражные ворота закрылись, из машины выскочил водитель и распахнул дверцу. Вышедший из лимузина Беленин обернулся к пассажиру, сидящему в глубине машины и весело сообщил:

— Поезд дальше не идет. Просьба освободить вагоны! Давайте, давайте, Степан Борисович, выбирайтесь, здесь Вас никто не увидит! Даже из космоса.

Вслед за хозяином появился Бунин.

— А Вы, батенька, после нашей последней встречи изменились, — Беленин, явно, находился в прекрасном настроении. Бунин, наоборот, чувствовал себя не своей тарелке — он оглядывался, одергивал пиджак, поправлял галстук.

Час тому назад, Бунин быстро сел в остановившийся рядом с ним лимузин на пустынной улочке за парком Победы. О встрече он договорился с Белениным утром, позвонив с уличного таксофона.

Изумлению олигарха не было предела, когда на телефонный номер, который был известен только самым доверенным людям, позвонил человек, которого он не слышал уже два года. Беленин знал, что после арктической экспедиции Степан Борисович Бунин стал курировать все перспективные исследования в IT-империи Гумилева, после того, как Арсений Ковалев был обвинен в провале испытаний «Земли-2» и гибели людей. Михаил Борисович был уверен, что Бунин, человек Гумилева, поэтому Беленин, не раздумывая, откликнулся на просьбу ученого о встрече. Тем более звонок по закрытой линии с городского таксофона породил массу вопросов к собственной службе безопасности.

Вечер выдался пасмурный, поэтому хозяин велел накрыть ужин на закрытой веранде, где они могли уединиться с Буниным таким образом, чтобы даже собственные секьюрити не могли услышать их разговор.

— Итак, Степан Борисович, пока мои капуши накроют перекусить, предлагаю коньячку с фруктиками-орешками, — как гостеприимный хозяин, олигарх собственноручно разлил по бокалам коньяк и протянул гостю, — честно скажу, не ожидал Вашего звонка. И обстоятельства нашего знакомства, и нынешнее Ваше положение… — олигарх замолк, заглянул Бунину в глаза. Он ждал ответа.

Предыдущая ночь. Москва. Кабинет С. Б. Бунина.

Бунин напряженно думал, с чего он начнет разговор Белениным. Перебирая возможное развитие событий, он решил для себя, олигарх — единственный, кто сможет обеспечить ему реальные гарантии безопасности. А вопрос безопасности со вчерашнего дня стал для него первостепенным.

Степан Борисович, возглавив сектор перспективных разработок, которые вела корпорация Гумилева, окунулся в мир, который показался историку и антропологу фантастикой завтрашнего дня. Искусственный интеллект, терроформирование, новые материалы и медицинские препараты. Круг интересов корпорации был небывало широк.

Когда Андрей Гумилев приглашал Бунина — бывшего научного руководителя его жены, он хотел, чтобы свежий взгляд стороннего человека позволил ускорить темпы разработок. Он не ошибся. Бунин очень органично вписался в коллектив и предложил ряд оригинальных решений и подходов. Имея широкий кругозор, новый куратор быстро вникал в решаемую проблему, обеспечивал исследователей необходимой аппаратурой, гибко и оптимально формировал исследовательские коллективы, учитывая личностные качества и научные интересы людей. Результаты не заставили себя ждать — в ряде направлений были достигнуты прорывные открытия.