Искушение - [17]

– Значит, вышки есть.

– Значит, есть, кто мне передаст, что ты звонил.

– Везде свои люди.

– Не важно, кто. Что едем или обсуждаем?

Я записал его номер телефона, и мы поехали регистрировать организацию.

– Это долго?

Я скорчил физиономию, и он, не дав мне ответить, сказал: – Без меня не обойтись. Бюрократов если нельзя задавить, можно купить. Выбор оружия против них, на месте.

Я отъехал от обочины и, влившись в поток машин, направился к чиновникам. По дороге протянул ему мои предварительные расчеты по затратам. Ди сразу взглянул на итог.

– И все?

– Для начала.

– Добавим процентов пятьдесят, чтобы был запас, а может быть и больше. В банке определимся.

– В банк можем не успеть.

Он удивленно посмотрел на меня: – Ты думаешь, у меня так много времени, чтобы разъезжать с тобой? Закончим формальности и все. Дальше ты сам, я только в помощь. Сам так захотел. Я буду выводить тебя в свет, когда все будет готово.

– А сейчас я где?

– В сумерках.

На регистрацию у нас ушло не более двух часов. Сомневаться в способностях Ди мне не приходилось, даже помня фокус в полиции, но и этот спектакль был интересным. Он не стал задерживаться в коридорах, а сразу прошел в приемную, я следом. Едва мы вошли, как секретарь, вскинув голову, собиралась произнести дежурную фразу, что начальника нет, или он занят, но посмотрев на Ди, как-то смутилась, засуетилась.

– У себя, – вальяжно спросил Ди, та молча, кивнула в ответ и Ди, открыл дверь кабинета, не постучав, лишь прочитав, как зовут хозяина кабинета, на табличке возле двери. Я вошел за ним и тихо закрыл дверь. Начальнику было лет сорок, был он хорошо упитан, и не плохо одет. В это время он разговаривал по городскому телефону. Увидев не прошеных гостей, он бросил в рубку: – Подожди, – и, нахмурившись, спросил: – В чем дело? Вы кто?

Нельзя было так спрашивать, но, увы, он этого не знал.

– Кто я, я знаю, а вот кто вы, уважаемый, Вениамин Федорович, это мы сейчас выясним, – ответил Ди и сел на стул возле стола, я напротив. Чувствуя что-то не ладное, Вениамин Федорович сообщил трубке, что перезвонит и повесил ее.

– Что же вы, уважаемый, развели бюрократию, людей томите в ожидании. Надо быстрее проводить регистрацию.

– Я вам не уважаемый, и не вам указывать, что и как мне делать. – Вениамин Федорович вновь почувствовал себя хозяином кабинета и первоначальная настороженность прошла. – Предъявите документы.

– Ну, не хочешь быть уважаемым, не надо, а зря. И вы ошиблись, я не собираюсь вам указывать, я всем приказываю. И я приказываю взять у Дмитрия Ивановича документы и быстро зарегистрировать. Что же касается моих документов, то лучше вам их не видеть, увидев их, вы только огорчитесь, а свои вам предъявит прокурор. А для начала познакомьтесь, – Ди достал из портфеля несколько листов и фотографий и небрежно бросил на стол.

Вениамин Федорович стал просматривать их, и лицо его начло краснеть: – Это же неправда, – оторвал он взгляд от бумаг.

– Так ли? Ну, может, есть какие-то ошибки, что попали случайно, ну, а в целом?

– Это шантаж.

– Конечно, а иначе с вами разговаривать только время терять. И запомните, я не прошу вас об одолжении, – произнес Ди четким голосом. Его слова словно хлестали Вениамина Федоровича по щекам, так что, тот даже подергивал головой.

– Я понял, понял, – поспешил он нас уверить. – Давайте ваши документы, – обратился он ко мне, и, набрав номер телефона, сказал: – Зайдите.

В течение пары минут, в кабинете висела тишина. Вениамин Федорович нервно ерзал в кресле, и когда в кабинет вошла женщина, он как-то с облегчением вздохнул: – Надежда Ивановна, вот надо срочно зарегистрировать. Прямо сейчас.

– Но… – попыталась возразить она.

– Через два часа, чтобы были готовы, – чуть взвизгивая, крикнул он, и та, забрав мои документы, поспешно вышла. – Все будет. Вы будет здесь ждать? – робко спросил он.

– Мы прогуляемся. Оставьте документы у секретаря. Что вас отрывать от дел и лишний раз напоминать о себе, да и мне это неприятно.

– А это, – Вениамин Федорович посмотрел на бумаги и фотографии.

– Дарю, – великодушно ответил Ди, – и могу вас уверить, что это единственные экземпляры, – и поднялся.

– До свидания, – промямлил вслед Вениамин Федорович.

– В вашем случае, лучше сказать прощайте.

Мы вышли из кабинета и два часа провели в кафе, ели мороженное и пили кофе. Ди смотрел на улицу, на проходивших мимо людей через большое стекло.

– А что ты ему показал?

– Заявления на него, за взятки.

– А он берет?

– Непременно, но там были и пустышки, несуществующие люди, перестарались, но были и реальные факты.

– И когда ты успел?

Он удивленно посмотрел на меня: – Это что, так сложно? Я даже не думал об этом. Все быстро сделала моя канцелярия. Не мое это дело подсматривать, подслушивать.

– И что на каждого есть документ?

– Это же грех – взятка, и все фиксируется, иначе, как бы души умерших, распределяли по местам. Так что есть всё и на всех.

– И на меня?

– Наверное, я не думал об этом и не смотрел. Подпишешь договор, ничего не будет фиксироваться, не будет смысла. Но если у человека грех не большой, что он своими действиями не принес вреда другим, даже морального, то это не фиксируется.