Искушение Данте - [63]

Чем дальше Данте шел по коридору, тем громче становились окружавшие его звуки. Как поэт ни старался, ему было не вспомнить, откуда ему знаком этот звон. Внезапно у него опять закружилась голова. Он пошатнулся и схватился за стенку перед последней дверью в коридоре, вспомнив, где слышал эти звуки.

Шатаясь, Данте вошел в комнату. У него подогнулись ноги, и он сел на край кровати, не в силах оторвать глаз от коленопреклоненной Антилии. Танцовщица протягивала руки к какому-то предмету, стоявшему на полу недалеко от нее. Она пела на непонятном языке, тонкие пальцы двигались в такт загадочному песнопению, звенели бронзовые пластинки. Среди слов, которые она произносила, Данте уловил что-то похожее на шипящее имя, слышанное им в церкви Сорока Мучеников.

Увидев Данте, женщина прервала свое занятие и вскочила на ноги, накинув покрывало на стоявший перед ней предмет. Поэт успел заметить, что это какая-то статуэтка.

Наверное, языческий идол, которому она поклоняется!

Теперь Антилия стояла прямо перед Данте. На ней была простая шелковая туника желтого цвета, не скрывавшая ее фигуру. Когда она вставала, зазвенели золотые диски, украшавшие ее длинную шею и стройные лодыжки. И теперь они продолжали позванивать в такт ее прерывистому дыханию. Антилия была чем-то взволнована или утомлена длившейся много часов молитвой.

— Что вы здесь делаете? — пробормотал Данте, неопределенно указав рукой на помещение, в котором они находились.

Он хотел встать, но ноги его не слушались и он продолжал сидеть, глядя на Анталию, шагнувшую в его сторону.

— Что?.. — повторил поэт.

На самом деле ему хотелось сказать: «Что ты делаешь в публичном доме?!»

Да и как она вообще здесь оказалась? Ведь она только что была в таверне!..

Антилия сделала еще один шаг к поэту и протянула к нему руку. Ее лицо было озабочено. Сейчас она была обыкновенной женщиной, а не жрицей неведомого культа.

Лицо танцовщицы поблескивало в свете лампы, от которого кожа женщины казалась еще краснее, чем была на самом деле.

Антилия подняла руки и стала нежно гладить лицо поэта кончиками пальцев. Ее зрачки расширились, ониксовые глаза стали бездонными, как океан тьмы, и Данте утонул в них.

Поэт подался к ней. Он развязал шнурок на спине у Антилии, и туника скользнула к ее ногам. На ее обнаженном теле извивалась разноцветная змея, поднимаясь спиралью от живота к груди. Змеиный глаз смотрел на поэта. Звал его. Антилия подвинулась к Данте еще ближе. В ее дыхании явственно чувствовался терпкий запах чанду.

Поэт упал на матрас, покрытый влажной скомканной простыней, Антилия прижалась к нему всем телом с отчаянием человека, исстрадавшегося от одиночества. Ее руки ласкали его тело. Из головы Данте исчезли последние мысли, он начал гладить ее грудь и живот. Страстно сжал ее в объятиях. Накрашенное лицо Антилии казалось ему в полутемной комнате то лицом другой безвозвратно ушедшей женщины, то лицами тех женщин, которых он ласкал, но так и не раскрыло своей тайны. Ведь поэт так и не узнал, кто скрывается за этой медной маской.

Постепенно он пришел в себя и почувствовал, что задыхается под тяжестью Антилии. Оттолкнув танцовщицу, Данте нахмурился и стал молча приводить в порядок свою одежду, ощущая на себе взгляд ее грустных глаз. Чтобы не видеть ее печали, он отвернулся к стене, но потом не выдержал и повернулся обратно.

Антилия молча смотрела на Данте. Она встала с постели и стояла в центре комнаты, сверкая своей ослепительной наготой. Разноцветная змея блестела своими кольцами, колыхавшимися в такт дыханию женщины. Огонь светильника бросал тени на ее влажное тело. Даже на таком расстоянии Данте чувствовал терпкий запах ее кожи. Им пропахла его щетина, им пахли его пальцы.

— Кто ты? — пробормотал он.

Антилия медленно подняла руку и указала пальцем себе на грудь. Ее золотые диски зазвенели даже от этого неторопливого жеста.

— Беатриче, — сказала она.

Данте подскочил.

— Откуда ты знаешь? — прохрипел он. — Кто сказал тебе это имя? Пьетра? Эта маленькая шлюха!

— Я — Беатриче, — повторила танцовщица. — Я хочу мое вознаграждение, — монотонно добавила она, как будто не знала значения этих слов и бессмысленно их повторяла на незнакомом языке.

— Мое вознаграждение, — повторила она, неподвижно стоя среди комнаты.

У поэта снова заболела голова. Поморщившись, он почувствовал, что страдания Антилии передаются ему.

Светильник излучал странный болезненный свет, похожий на свечение разлагающихся водорослей, которое Данте однажды пришлось видеть в дельте реки По. Ему показалось, что ни его самого, ни танцовщицы на самом деле нет в комнате, где встретились лишь призраки.

Что есть Рай, как не Ад наизнанку?! Как ошибался великий Платон, полагая, что человеческие души спустились со звезд. Да они никогда там не бывали! Ведь человеческая душа желает вернуться лишь туда, где она никогда не бывала! Она желает своего вознаграждения!.. Эта Антилия простая шлюха! Ничем не лучше Пьетры!

Данте вскочил на ноги и выбежал в коридор.

Кто же сказал ей это имя?! Конечно же, Пьетра! Чтобы поиздеваться над ним! Чтобы ему отомстить!

Имя по-прежнему звучало у Данте в ушах.