Искушение Данте - [57]
Надо держаться подальше от этого однорукого громилы!
— Чем могу служить вам, мессир Алигьери? — опередил поэта хозяин таверны.
— Я пришел сюда не за вином, — стоя, заявил Данте. — Мне надо поговорить с женщиной, которая танцует в твоей таверне.
Бальдо, насупившись, зыркнул глазами.
— Значит, вам нужна моя Антилия. Моя прекрасная Антилия… — пробормотал он, плотоядно облизнувшись.
— Твоя? — Поэту и в голову не приходило, что танцовщица может быть рабыней, взятой в плен на Востоке или купленной на рынке.
С другой стороны, христианские законы не запрещают обращать неверных в рабов!
— Я что сказал «моя»?! Извините меня, мессир! Это я так. Любя… Антилия не принадлежит никому в этом городе. И многие мужчины от этого очень страдают. И я в том числе! — заявил однорукий, подмигнул поэту и похлопал его по плечу.
Данте попятился. Он все еще опасался, что однорукий на него набросится, и ему вообще не хотелось, чтобы тот его трогал.
— Мне надо с ней поговорить! — отрезал он.
— Антилия не проживает в моем убогом жилище, мессир. Если хотите ее видеть, идите в более приличное место.
— Как это она здесь не проживает?! — удивился Данте, помнивший, что в донесении местом жительства Антилии указывалась именно эта таверна.
— Нет. Она живет у гораздо более высокопоставленного покровителя. Там ее и ищите.
— Ну и кто же ее любовник? Говори!
— Кто только не влюблен в прекрасную Антилию, — вздохнул Бальдо. — Я мог бы назвать вам некоторых из них, раз уж вы сиживаете иногда с ними за одним столом.
— И я тоже в нее влюблен. Да и вы, наверное, тоже! — дерзким тоном добавил он. — Но ее настоящего возлюбленного никто не знает. Однако именно его должен найти тот, кто желает говорить с ней.
— Ты что не знаешь, как найти женщину, которая развлекает вечерами сброд в твоей таверне и которой ты платишь?!
— Вы ошибаетесь, мессир. Я ничего ей не плачу. Да мне бы никогда не хватило денег ей заплатить. Это по карману разве что принцу!
Данте больше ничего не понимал.
— Так она не зарабатывает себе на жизнь плясками?! Почему же?!.
— Я не знаю. И никто этого не знает, — перебил поэта бывший крестоносец. — Она сама спросила меня, можно ли ей танцевать здесь. Бесплатно! Более того, мне показалось, что она готова была предложить мне деньги, если я откажусь.
— Но ты, конечно, не отказался…
— Естественно, нет.
Бальдо наконец понял, до какой степени поражен Данте.
— Я не грамотей вроде вас, мессир Алигьери, но за морями повидал очень много. Может, и больше, чем написано в ваших книгах… А еще больше я слышал от наших людей, не побоявшихся добраться до самой Индии по стопам Великого Александра.
— И что же они тебе рассказали?
— Некоторые из тамошних народов ублажают своих богов не молитвой и не песнопениями, а плясками. Вот мне и кажется, что Антилия не танцует, а поклоняется своим богам.
Данте прищурился. Возможно, этот простак прав. Ведь и сам поэт, впервые увидев Антилию, подумал, что ее движения напоминают магический ритуал. Она была похожа скорее на жрицу, чем на блудницу. Он слышал, что в далеких восточных степях живут племена свирепых кочевников, которыми правят женщины-жрицы неземной красоты. После смерти их погребают в пышных усыпальницах. Их тела покрывают драгоценностями и украшают царскими регалиями. Чтобы им было не одиноко на пути во тьму, вместе с ними приносят в жертву богам множество придворных. При жизни же эти жрицы говорили со смертью и принимали странные позы, приглашая призраков совокупиться с ними.
А что, если Амброджо стал первой жертвой этой языческой богини? Вдруг он стал первым ее спутником на пути в царство смерти?
Тем временем Бальдо тер себе лоб ладонью уцелевшей руки.
— Иногда я чувствую, что яд сарацин все еще живет во мне, как спящая под камнем змея…
— Тебя охраняет Святой Дух. Дух наших отцов, видевших, как на Голгофе принесли в жертву богочеловека.
— За морем я видел много духов, — пожав плечами, ответил хозяин таверны.
Данте молча взглянул ему в глаза, а потом макнул палец в кубок с вином и нарисовал на столе пятиугольник, виденный им на мозаике мастера Амброджо.
Бальдо побледнел, но сделал вид, словно ничего не произошло.
— А может, ты купил себе жизнь ценой собственной души? — спросил его поэт.
Хозяин таверны промолчал.
Данте медленно встал.
— Наверное. Твой дух требует кровавых жертв…
Бальдо по-прежнему избегал смотреть в глаза поэту.
— А остальные? Каким духам они поклоняются?
— Какие еще остальные?
— Ученые мужи, избравшие твою таверну для своих ритуалов. Что ты о них знаешь?
— Ничего. Они сведущи в науках. Что у нас может быть общего?
— Очень много всего. Особенно если они преуспели в науке заговоров. Чтобы стать заговорщиком, хватит ума и у тебя.
Бальдо молчал, вытирая стол тряпкой.
— И не только у меня, — наконец пробормотал он.
Глава XVI
Политика Церкви
В то же время в монастыре Санта Мария Новелла
За спиной у кардинала послышался шорох. Кто-то тихо вздохнул, пытаясь осторожно привлечь к себе его внимание.
