Искушая судьбу - [2]

Когда служанка опять не ответила, Мара обернулась, чтобы выяснить, почему та вдруг онемела.

– Ты меня слышишь, Сайма? Я с тобой разговариваю. Ты что, оглохла?

Угрюмое выражение в глазах Саймы подсказало Маре, что та ее отлично слышала и не отвечала намеренно. Сайма была не согласна с этим планом и протестовала против него с самого дня его зарождения, но, зная Мару с того возраста, когда детей еще водят на помочах, понимала, что все возражения бесполезны.

Мара давно решила поступить именно так. Потом у нее появились для этого возможности, и, используя их, за эти пять лет она продумала и довела свой план до совершенства.

И служанка знала: однажды что-либо задумав, ее молодая госпожа ни за что на свете не откажется от своего решения.

Мара снова повернулась к заливу и заслонила глаза ладонью от полуденного солнца. При мысли о том, что ожидание наконец закончилось, что долгие пять лет, проведенные за вынашиванием плана, не прошли даром, на ее губах появилась легкая улыбка. Скоро она получит то, что принадлежит ей по праву. Выполнит свой долг и отомстит. Вернется в свой родной Кулхевен.

А ему придется заплатить за все.

Вытащив из-за кожаного пояса потускневшую бронзовую подзорную трубу, Мара наблюдала за тем, как ялик с помощью причальных концов притянули к пирсу. Она сама не могла бы выбрать лучшего времени для их прибытия. В такую теплую и приятную погоду каждый торговец, отсюда и до самого Лимерика, не важно, рыбу он продавал или зерно, пытался избавиться от своего товара, поэтому сейчас, в самой середине дня, в порту царила страшная суета, и это было ей на руку.

Все, казалось, шло согласно плану.

Девушка в платье горчичного цвета выбралась из ялика и, осторожно ступив на землю, заговорила с поджидающим их портовым служащим. За ней последовала вторая, более высокая и худая фигура, с ног до головы укутанная в одеяние из темной шерсти и бросающая в сторону ухмыляющегося служащего уничтожающие взгляды.

Настала пора действовать.

Как ни трудно было Маре признаться в этом самой себе, все же, когда она повернулась, чтобы слезть с бочонка из-под эля, ее охватило смутное чувство страха перед тем, что ей предстояло. Но она упрямо отогнала это ощущение. Дело зашло слишком далеко и после стольких усилий отказаться от этого плана было уже невозможно.

– Да, Сайма, это должны быть она и ее мать, которая не отходит от нее ни на шаг. Нам пора идти. Пора развеять по ветру семена будущего, чтобы дать им прорасти там, где они упадут.

Сайма ухмыльнулась:

– Ничего ты не сеешь. Этим своим дурацким планом ты просто искушаешь судьбу. А судьба имеет обыкновение преподносить самые неприятные сюрпризы, когда этого меньше всего ожидаешь. Нечего было тебе слушать болтовню своего братца о графе, нынешнем владельце Кулхевена, и прочую ерунду Наше будущее темно, и ты сама в этом убедишься, Мара отмахнулась и направилась к пирсу – Ты, как пифия, вечно предсказываешь смерть и неприятности. Этот план тщательно продуман. Я просто уверена, что он сработает, если, конечно, мы начнем следовать ему, а не будем весь день продолжать препираться, как две торговки рыбой. Пойдем, Сайма, нам нужно спешить.

Не дав служанке времени ответить, она, шурша юбками, двинулась вперед, высматривая девушку и ее мать в окружающем хаосе. Цыплята, суетящиеся возле жирной свиньи, мирно отдыхающей на солнышке возле зловонной кучи отбросов, с пронзительным писком разбежались в разные стороны. Портовые шлюхи, успевшие уже отдохнуть от ночных обязанностей, посылали из окон своих жилищ пламенные призывы работающим внизу грузчикам. Ближе к реке запах рыбы и застоявшейся воды усилился, но даже здесь его перебивало зловоние от куч мусора, оставленных торговцами в проходах. Маре пришлось обойти двух матросов, что-то не поделивших между собой, и в этой суматохе она тотчас же потеряла из виду девушку и ее мать. Однако, завернув за угол, она вновь увидела их, наблюдающих за выгрузкой своего багажа из ялика. Мара сосредоточила все внимание на спокойно посматривающей вокруг себя девушке и тщательно осмотрела ее с головы до ног.

Ее волосы, скромно убранные под чепец из белой льняной ткани, были черны, как ягоды терна. На не правдоподобно белом, словно фарфоровом, лице горели темные глаза. Она была одета в застегнутое до самого подбородка платье скромной расцветки, сшитое как будто специально для того, чтобы не выделяться среди окружающих ее людей. В руке девушка сжимала небольшую книгу, и Мара могла бы поклясться чем угодно, что это была Библия.

Да, несомненно, это была она. Настоящая пуританская мисс, прямо со школьной скамьи спешащая на супружеское ложе. Мисс Арабелла Вентворт, крестница лорда протектора Оливера Кромвеля и, что было важнее всего, невеста незаконнорожденного графа Сент-Обина.

Пока что еще невеста.

Стук колес кареты по булыжной мостовой за спиной Мары оторвал ее от этого занятия. Она обернулась.

Черная карета, влекомая парой превосходных жеребцов, резко выделяющаяся на фоне загромождающих пристань грубых деревянных повозок, быстро двигалась по главной транспортной артерии порта.

– Сайма, это, должно быть, приехавшая за ними карета графа. Нам нужно спешить.