Искупление через грех - [3]
Таким образом, и охранители иудаизма, и еврейские либералы действовали в ключевой период формирования национальной памяти о саббатианстве более или менее одинаково. Но в этой коллизии была еще и третья сторона: те группы «верующих», которые не остались в стане Израиля, а ушли в ислам, как турецкие дёнме (1683 г.), или в католицизм, как франкисты в Польше (1759 г.), сохранив, тем не менее, свою прежнюю саббатианскую веру и систему внутренней организации в виде эзотерической секты. Дёнме существовали в Салониках как отдельная, опознаваемая группа до Первой мировой войны, а конец франкистов датировать вообще невозможно, поскольку их история в польском обществе XIX века до сих пор не изучена [4].Никто не знает, как долго и в каком виде хранились тайные писания польских франкистов некоторыми семьями в Варшаве. Не исключено, что все эти документы были уничтожены католиками франкистского происхождения по тем же самым причинам, что и потомками саббатианцев в еврейской среде.
Но кое-что все-таки уцелело, несмотря на всеобщую заинтересованность в сокрытии саббатианских следов и на действие способствовавших этому процессу случайных факторов. Сегодня мы имеем возможность проверить (и чаще всего – подтвердить) обвинения гонителей саббатианства в адрес «верующих», используя в данной связи сочинения, вышедшие из среды последних и чудом уцелевшие до нашего времени. Многое навсегда останется под покровом тайны, но в целом мы можем сегодня надеяться, что эта важная глава в истории иудаизма будет когда-нибудь написана полностью. И более того, через правильное изучение процессов, развивавшихся в саббатианском движении после вероотступничества Саббатая Цви, мы сможем по-новому взглянуть на еврейскую историю XVIII столетия, включая и ту ее часть, которая связана с зарождением Хаскалы в некоторых странах Европы.
В рамках этой своей работы я не намерен рассматривать внешнюю, событийную сторону истории саббатианства на протяжении ста пятидесяти лет, прошедших со времени вероотступничества Саббатая Цви в 1666 году до первых десятилетий XIX века. Равным образом, я не собираюсь касаться частных вопросов о том, был или не был саббатианцем тот или иной известный еврейский деятель. При этом я не считаю нужным скрывать свою убежденность в том, что сеть тайных групп саббатианского толка была значительно более плотной, чем признает в настоящее время большинство исследователей. В некоторых случаях даже те жалкие источники, которыми мы располагаем, позволяют доказать, что число раввинов-саббатианцев было в определенный период существенно большим, чем утверждал их главный противник р. Яаков Эмден [5], которого обвиняют обычно в преувеличении саббатианской опасности. Но в этой своей работе я занимаюсь не персональными частностями, а вопросами эволюции религиозной доктрины саббатианцев. Именно эти вопросы в наименьшей мере изучены нашей исторической школой.
Читая произведения Генриха Греца [6] или Давида Каханы, мы никогда не поймем тайну влияния саббатианства. Если с точки зрения исследователя «всё это» было глупостью, суетой и томлением духа, если все вожди саббатианства являются в его глазах отпетыми мерзавцами и лгунами, то заниматься данной проблемой всерьез он не сможет и не захочет. И это тем более справедливо, когда речь заходит об изучении самой трагической главы в истории саббатианства – секты франкистов. Здесь психологические трудности, стоящие перед исследователем, возрастают многократно, поскольку в ходе знаменитого диспута с раввинами во Львове (1759 г.) франкисты не остановились перед обвинением иудеев в ритуальном употреблении крови. Это задело еврейские чувства острее, чем самые скандальные теологические взгляды еретиков. Львовский диспут изучался многими авторами, но особенно важной в данной связи является книга замечательного историка Меира Балабана «К истории франкистского движения», вышедшая в 1935 году.
Балабан ответил в своей работе на принципиальный вопрос: что побудило франкистов выступить в ходе Львовского диспута с кровавым наветом? Он доказал отсутствие органической связи между вероучительными принципами франкистов и этим циничным обвинением. Сами сектанты не хотели возводить на евреев кровавый навет, но их принудили к этому католические священники, действовавшие в силу своих расчетов и убеждений, не имеющих никакого касательства к религиозной доктрине саббатианства. В части, связанной с кровавым наветом, утверждения франкистов на Львовском диспуте были полностью инспирированы католиками – при том, разумеется, что франкисты согласились оказать поддержку клеветникам, движимые чувством мести по отношению к раввинам, которые преследовали секту Яакова Франка (1726-1791) всеми доступными им средствами.
Так, Балабан приводит слова франкиста Элиэзера из Озерян, сказавшего р. Хаиму ха-Коэну Раппопорту из Львова по окончании диспута: «Хаим, ты думал сделать дозволенным пролитие нашей крови? Получай же теперь кровь за кровь!».
Нет никакого сомнения в том, как следует нам оценивать это деяние франкистов с нравственной точки зрения и с национальной позиции. Но столь же несомненным является и то, что данный эпизод, как и позднейшие рецидивы кровавого навета в исполнении франкистов, не приближает нас к пониманию собственной религиозной доктрины этого движения. В сочинениях франкистов, писавшихся вскоре после событий 1759 года и даже несколько десятилетий спустя, нет ни малейшего намека на веру в то, что евреями практикуется ритуальное употребление крови. Однако, в связи с изучением саббатианства, нас интересует именно то, во что действительно верили и о чем писали франкисты! И здесь нужно отметить, что, несмотря на наличие важных источников, проливающих свет на религиозную доктрину франкизма, никто до сих пор так и не подступился к систематическому анализу этого материала.
Тема еврейской мистики вызывает у русскоязычной читательской аудитории всё больший интерес, но, к сожалению, достоверных и научно обоснованных книг по каббале на русском языке до сих пор почти не появлялось. Первое полное русскоязычное издание основополагающего научного труда по истории и феноменологии каббалы «Основные течения в еврейской мистике» Гершома Герхарда Шолема открывает новую серию нашего издательства: אΛΕΦ изыскания в еврейской мистике». В рамках серии אΛΕΦ мы планируем познакомить читателя с каббалистическими источниками, а также с важнейшими научными трудами исследователей из разных стран мира.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В двадцатых годах XX в. молодой Г. Шолем обратился к вопросу связей между алхимией и каббалой. Полвека спустя выдающийся исследователь каббалы, во всеоружии научных знаний и опыта, вернулся к предмету своей старой работы.В книге рассматриваются взаимоотношения каббалы и алхимии, история еврейской алхимии, алхимические мотивы в каббале, попытки синтеза «каббалистического» и алхимико-мистического символизма в так называемой «христианской каббале», загадочный трактат «Эш мецареф» и другие темы.Книга впервые переводится на русский язык.Настоящая публикация преследует исключительно культурно-образовательные цели и не предназначена для какого-либо коммерческого воспроизведения и распространения, извлечения прибыли и т. п.
В этой книге один из виднейших учёных XX века Гершом Шолем (1897-1982) снова раскрывает эзотерический мир еврейского мистицизма. Каббала — это богатая традиция, полная постоянных попыток достичь и изобразить прямое переживание Бога; эта книга посвящена её истокам в южной Франции и Испании XII-XIII столетий. Книга стала важным вкладом не только в историю еврейского средневекового мистицизма, но и в изучение средневекового мистицизма в целом, и будет интересна историкам и психологам, а также изучающим историю религий.
Представляем вашему вниманию исследование выдающегося специалиста по еврейской мистике Гершома Шолема (1897–1982), посвящённое генезису и эволюции представлений о Шхине, т.е. Вечной и Божественной Женственности, в контексте еврейской традиции. Это эссе представляет собой главу в его работе On the Mystical Shape of the Godhead: Basic Concepts in the Kabbalah (New York, 1991).
Перед нами не просто интеллектуальная биография Вальтера Беньямина (таковых за последнее время на разных языках написано великое множество) и не только рассказ о том, как Гершом Шолем хотел сделать Беньямина Шолемом, а Беньямин остался самим собой. Это вполне педантичный рассказ друга, оказавшегося великим учёным, о друге, который стал великим философом. Собранный по частям и упорядоченный хронологически дневник, который вместе с автором вело само время. Из предисловия Ивана Болдырева к русскому изданию В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Очередная книга серии «Мистические культы Средневековья и Ренессанса» под редакцией Владимира Ткаченко-Гильдебрандта, начиная рассказ о тайнах Восточного Ордена, перебрасывает мостик из XIV столетия в Новое время. Перед нами замечательная положительная мистификация, принадлежащая перу выдающегося созидателя Суверенного военного ордена Иерусалимского Храма, врача, филантропа и истинно верующего христианина Бернара-Раймона Фабре-Палапра, которая, разумеется, приведет к катарсису всякого человека, кто ее прочитает.
В основу книги легли лекции, прочитанные автором в ряде учебных заведений. Автор считает, что без канонического права Древней Церкви («начала начал»)говорить о любой традиции в каноническом праве бессмысленно. Западная и Восточная традиции имеют общее каноническое ядро – право Древней Церкви. Российскому читателю, интересующемуся данной проблематикой, более знакомы фундаментальные исследования церковного права Русской Православной Церкви, но наследие Западного церковного права продолжает оставаться для России terra incognita.
В книге рассказывается о миссионерских трудах и мученической кончине святого Бонифация (672—754) – одного из выдающихся миссионеров Западной Церкви эпохи раннего Средневековья. Деятельность этого святого во многом определила облик средневековой Европы. На русском языке публикуются уникальные памятники церковной литературы VIII века – житие святого Бонифация, а также фрагменты его переписки. 2-е издание.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.