Искры революции - [65]

Партизаны разделились. Половина пошла в обход, другая — повела кавалеристов к Симу на исходные позиции.

…Над поселком визжали артиллерийские снаряды. Белые стреляли по поселку с явным намерением уничтожить большевистское гнездо. В поселке вспыхнул пожар. В горящих надворных постройках и домах что-то хлопало, взрывалось, разбрасывая щепы, и ухало. Очевидно, взрывались спрятанные патроны и гранаты, которых было немало почти в каждом доме.

Вдруг взвилась красная ракета на Лысой горе. На колчаковские батареи посыпался свинцовый град. По поселку покатилось громкое «ур-р-аа!» Вихрем понеслась красная кавалерия.

Колчаковцы увидели, что с фланга по ложбине к Катавской горе на уфимскую дорогу мчатся кавалеристы, правее с гор бегут пехотинцы, с верхней точки Лысой горы строчит пулемет, с фронта донеслось многоголосое «ура».

Белогвардейцы в панике кинулись вверх по тракту, бросая пушки и пулеметы. А красные «клещи» сжимались.

Пулемет с Лысой горы перенес свой огонь на ту часть отступающих, которая бежала впереди всех. По бокам узкой дороги, зажатой между гор, образовался живой частокол поднятых рук.

На улицы Сима высыпал ликующий народ. Там и тут слышались возгласы:

— Глядите, глядите, пленных гонят! Что, довоевались? Мошенники!

Горы доносили эхо удаляющихся выстрелов и взрывов. В поселке становилось все тише и тише. Спокойно уснул освобожденный народ.

* * *

Июльское солнце ласково заглянуло во все дома. От дома к дому перебегали вестовые, приглашавшие всех граждан на митинг.

Со всех сторон на церковную площадь потекли пестрые оживленные говорливые группы по-праздничному одетых людей, большинство мужчин было в красных рубашках, а женщины в красных платочках.

Над умовским домом взвился красный флаг. На балкон, обращенный к площади, вышел высокий, стройный человек в форме красного командира. Он снял фуражку, поправил пышные волосы, погладил черные усы и поднял правую руку. По огромной толпе с шумом прокатилось одно слово: «Гузаков!»

Гузаков помахал фуражкой, прося народ успокоиться. Толпа постепенно утихла.

— Родные мои земляки, здравствуйте!

— Ур-р-а-а! Здравствуй, Гузаков! Нашему красному командиру ура! — кричали в ответ.

— Дорогие товарищи! — продолжал Гузаков, — рабоче-крестьянская Красная Армия гонит колчаковцев на всех фронтах. Близится день полного освобождения России!

Снова громовое «ура» прокатилось по площади.

— Наша Коммунистическая партия во главе с великим Лениным ведет советский народ к окончательной победе! Мне приятно поздравить вас с освобождением. Приятно сообщить вам, что слава о наших земляках гремит по всей нашей стране. Всем вам известный большевик, наш симский слесарь Александр Михайлович Чеверев, нынче герой штурма Ижевска и талантливый командир полка награжден орденом Красного Знамени и золотыми часами, а его полк — Красным Знаменем!

— Слава Чевереву! — кричали рабочие.

— Товарищи, я с радостью сообщаю вам также о том, что именно нам, вашим землякам, правительство доверило перевозку золота — богатства страны из Самары в Казань и доставку последнего царя из Тобольска в Екатеринбург. Я сопровождал этого палача и еле сдерживал свое желание задушить кровавого самодержавца, погубившего моего незабвенного брата. И вот сбылось мое желание. В ночь с 16 на 17 июля 1918 года екатеринбургские большевики расстреляли царя Романова Николая и его семью.

По толпе словно шум большой морской волны прокатились одобряющие аплодисменты.

— Товарищи, мы потеряли в боях много наших земляков и еще могут быть жертвы, пока не окончена война. Не забывайте имен своих освободителей, помогайте осиротевшим семьям красноармейцев. Нашей армии нужно пополнение. Позвольте надеяться, что симцы, всегда славившиеся своей революционностью, пополнят ряды рабоче-крестьянской Красной Армии! Меня Реввоенсовет уполномочил призвать добровольцев. Мне также поручено организовать Совет в Симе, восстановить Советскую власть! Да здравствует Совет рабочих и крестьянских депутатов! Да здравствует рабоче-крестьянская Красная Армия! Да здравствует Коммунистическая партия и ее вождь великий Ленин!

Народ бурно и долго аплодировал.

На балкон вышел Рындин, которого все знали в семнадцатом году как председателя заводского партийного комитета. Он огласил проект решения. Участники митинга единодушно приняли такой текст:

«Мы рабочие Симского завода, освобожденные после двенадцатимесячного рабства, шлем свое пролетарское спасибо борцам за коммунизм, бойцам Красной Армии за их самоотверженную героическую борьбу и клянемся стать в первых рядах сражающегося пролетариата, чтобы окончательно раздавить врагов рабоче-крестьянской власти, чтобы освободить Сибирь и идти на помощь рабочим и крестьянам, где бы они ни боролись. Все в Красную Армию!»

— Товарищи, — обратился Гузаков, — прошу добровольцев прийти сюда завтра с утра. А сейчас прошу коммунистов остаться. Митинг окончен.

Коммунисты перешли в пустующий дом Подушкина, сбежавшего с белыми.

— Ну, товарищи, — сказал Гузаков, — приступайте к организации своего комитета, выдвигайте председателя Совета, организатора Союза молодежи и товарища, которому поручите руководство восстановлением хозяйства.