Исколотое тело - [57]

— Так и есть.

— Ни слова о даче показаний в мою пользу?

— Боюсь, что он не выполнил свою часть соглашения в вашей сделке, Лоуренс. Кстати, что вы дали ему в обмен на его показания?

— Я раскрыл ему суть моего дела со стариком. И эта маленькая свинья подставила меня, верно? Что ж, инспектор, в жизни бывают разные люди.

— Вы воспринимаете это довольно спокойно.

— На первый взгляд, да, — улыбнулся Лоуренс. — Но внутри я очень даже зол на него. Я нескоро забуду о ​​подобном, инспектор.

— Что ж, может быть, у вас будет возможность немного отыграться, Лоуренс. Как я уже говорил, эти два красавчика хотят, чтобы вас повесили. Я обнародовал в субботу — позавчера — новость о том, что вы будете освобождены из-за недостатка доказательств в надежде, что они немного растеряются и попытаются предоставить еще несколько доказательств. Но они, очевидно, решили, что я блефую, и ничего не предприняли. Теперь мы собираемся выпустить вас при условии, что вы отправитесь назад в Килби, снимете номер в одной из маленьких гостиниц (не появляйтесь в «Тише воды»), и сделаете все возможное, чтобы создать впечатление, что вы дико злы на них обоих.

Лоуренс улыбнулся.

— С выполнением этого условия не будет никаких трудностей, — сказал он. — Я хочу поговорить с молодым мастером Робертом так скоро, как только смогу.

— Очень хорошо, — сказал Флеминг. — Я пойду увижусь с судьями. Вы будете освобождены в течение часа или около того. Вам нужно будет самому добраться до Килби. Я не хочу, чтобы вы вообще связывались с нами.

— Желание, которое я полностью разделяю, — ответил Лоуренс.

Во второй половине дня деревня была потрясена: ужасный, невероятный, безумный слух оказался правдой. Незнакомец, который со всей очевидностью убил мистера Перитона, был освобожден. И, что еще куда хуже, ему действительно хватило наглости вернуться в деревню. Около половины третьего дня он дерзко заявился в «Три голубя» и попросил комнату на ночь. Хозяин хотел было ему отказать (по крайней мере, он так говорил), но почему-то ему не удалось этого сделать. Он не был уверен, имеет ли он законное право отказать этому человеку (по крайней мере, он так говорил). То, о чем он не сказал, хоть и прекрасно знал об этом — так это то, что каждая пинта пива, выпитого в деревне этим вечером, будет выпита в его баре и что, если бы он отказался впустить этого человека, то его наверняка впустил бы старый плут Джонас Олдекер из «Снопа пшеницы». Так что Джону Лоуренсу было разрешено оставить в «Трех голубях» свою сумку и выпить стаканчик виски с содовой (хотя бар в это время был закрыт), прежде чем он нанес визит в Перротс.

Роберт Маколей сидел в своем кабинете, занятый наведением порядка на своих книжных полках, когда пришел мистер Лоуренс. Небольшая, но тщательно отобранная библиотека по искусству и осуществлению фондовых операций была спрятана в шкафу, а места этих книг на полках заняла партия новых, которые, очевидно, были только что присланы: книги по торговле, крупным финансовым операциям, коммерческим возможностям в восточной части Средиземноморья, турецкие и армянские грамматики и словари, статистические отчеты Министерства торговли по импорту и экспорту, путеводители по Малой Азии, карты Малой Азии и история Турции. Мистер Роберт Маколей не был человеком, который тратит время впустую. Стать партнером через три года и руководителем фирмы через пятнадцать лет — таков был план.

Он поднял взгляд, когда доложили о приходе мистера Джона Лоуренса, и его тонкие губы сжались еще плотнее, чем обычно. Он ничего не говорил, пока его гость, как всегда невозмутимый, придвинул стул, не дожидаясь приглашения и аккуратно положил свою шляпу и трость на пол.

— Что ж, мистер Маколей, — сказал он, — вот я и здесь.

— Да, я вижу. Я рад.

— Рады? Вы? Если вы рады, я буду обязан, если расскажете мне, почему вы не предприняли никаких усилий, чтобы мне помочь.

Лоуренс говорил спокойно, но в его голосе звучала явная угроза. Но Роберт, по крайней мере, внешне, оставался невозмутим. Это было столкновение двух отличительных примеров самоконтроля.

— Кто сказал, что я не предпринял никаких усилий, мистер Лоуренс?

— Полиция, конечно. Этот инспектор.

Роберт с сожалением улыбнулся и поднял брови.

— А! Полиция, конечно, — пробормотал он. — Прекрасные ребята. Они не могут солгать.

— Что вы имеете в виду? — ровно спросил другой.

— Полно, полно, мистер Лоуренс, — сказал Роберт. — Разве это не вполне ясно? Вы были в тюрьме, загнанны в угол. Множество доказательств против вас. Я считаю, что у вас есть кое-что, что может быть ценным для меня. Я еду в Пондовер и предлагаю купить это за небольшое лжесвидетельство — лжесвидетельство, которое значительно подрывает дело против вас. Вы принимаете сделку. Вы передаете мне ценную информацию. Через два дня вы выходите из тюрьмы. Вполне ясно, верно? Причина и следствие?

— И это произошло благодаря вашему свидетельству? — Лоуренс неотрывно смотрел на Роберта, и Роберт также посмотрел в ответ.

— Да, это так, — сказал он.

— Вы клянетесь в этом?

— Конечно.

Лоуренс взял свои шляпу и трость и встал.

— Это нужно проверить, — сказал он. — Флеминг говорит одно, а вы говорите ровно противоположное. Я должен провести расследование.