Исколотое тело - [41]

Крупный, вежливый миллионер всегда питал смутную симпатию к тихому, загадочному молодому человеку, насколько миллионер вообще мог питать какую-то симпатию к кому-то, кроме его обожаемой Дидо.

Он опустился в большое кресло напротив своего гостя, зажал конец сигары между большим и указательным пальцами, аккуратно зажег ее и сказал:

— Что ж, молодой сэр, что я могу предложить вам сегодня? Половины моего царства будет достаточно?

— Половины вашего царства? Нет, это слишком.

Миллионер приподнял тяжелые брови и улыбнулся.

— Не знал, что для ваших похвальных амбиций что-либо может быть «слишком».

— Я поднимаюсь ступенька за ступенькой.

— Мудро. Вы далеко пойдете.

— Да. Мистер Мандулян, положение таково, — Роберт сделал глубокий вдох перед исключительной ораторской речью. — Этот человек, Лоуренс, говорит, что провел определяющую часть воскресного вечера — с одиннадцати до начала второго — здесь, лежа одурманенным на диване.

— Я об этом слышал, — небрежно ответил армянин.

— Но у него нет подкрепляющего доказательства.

— Верно. Ему его очень недостает. Его не существует.

Роберт наклонился вперед.

— Оно существует. Я сам видел его.

Мандулян не выдал себя дрожанием рук и не моргнул и глазом. Он выдохнул длинное облако сигарного дыма и сказал:

— А! Вот как, вы сами видели его.

— Да.

— А почему вы не пошли и не сообщили в полицию? Я имею в виду: что вы собираетесь сказать полицейским в оправдание того, что не рассказали об этом раньше?

— Это мое дело. Я смогу уладить это — если придется, так придется. Вы меня понимаете?

— Прекрасно, — хладнокровно ответил миллионер. — Вы хотите, чтобы я выкупил ваше свидетельство. Что ж, я не стану этого делать. Вы можете пойти и выдать его им.

— Это также касается другого письма, — сказал Роберт, и на этот раз он явно попал точку. Господин Мандулян вздрогнул и воскликнул:

— Четвертого письма не существует. Их всегда было всего лишь три.

— Лоуренс уверяет меня, что оно существует, — пробормотал Роберт и будто бы вскользь упомянул: — Он сказал, что услышал о нем недавно в Смирне.

— Я не знаю, о чем вы говорите, — ответил Мандулян, который к этому моменту уже полностью восстановил самообладание. — О каких письмах вы говорите?

— О письмах, которые свяжут вас с геноцидом армян 1912 года.

Наступило долгое молчание, в течение которого двое мужчин пристально смотрели друг на друга.

— Вы можете делать, что вам угодно, — наконец сказал Мандулян. — Для меня это не имеет значения.

Роберт стряхнул воображаемую пылинку со своей манжеты и сказал:

— Нехорошо выйдет, если Лоуренс не будет осужден.

— На это нет никаких шансов.

— Подкрепляющее свидетельство очень важно.

— Полиция не слишком-то оценит свидетельство, которое припозднилось на пять дней.

Роберт слегка зевнул.

— Я не знаком с уголовным процессом в Армении, но здесь не настолько важно то, что полиция думает о доказательстве свидетеля, как то, что о нем думают присяжные.

Наступила еще одна пауза, во время которой армянин размышлял над этой фразой.

— А биржевой маклер является таким ​​внушающим доверие, надежным свидетелем. — Несколько мгновений спустя Роберт добавил: — Если Лоуренс избежит осуждения, они должны будут найти кого-то другого, чтобы посадить его на скамью подсудимых, — и продолжил: — Интересно, кого они найдут?

Все это время миллионер молча курил, его тяжелые веки скрывали темно-карие глаза. Наконец он поднял взгляд и сказал:

— Вы же понимаете — вы не можете ожидать, что сразу станете партнером.

— Я ведь сказал, половина вашего царства — это слишком.

— У меня есть объекты в Восточной Европе. Вы начнете с путешествия в Смирну?

— Если я найду человека, у которого находится письмо, сколько я должен заплатить ему за него?

Мистер Мандулян посмотрел на молодого человека с невольным восхищением.

— Что ж, — сказал он, — никто не может отрицать, что вы быстро соображаете.

— И вы увидите, что я преданный человек.

— Преданный? Вы имеете в виду, что будете придерживаться выгодной для вас стороны?

— Разве это не преданность? — спросил Роберт, и оба рассмеялись.

Глава XIV. Преимущество классического образования

Сеймур Перитон был убит в воскресенье вечером, тело было найдено в понедельник утром, а события, описанные в предыдущей главе, произошли в четверг. В пятницу утром второй разделочный нож, о существовании которого предполагал Флеминг, был найден в кроличьей норе в роще Килби. Он был очень схож с первым — почти все разделочные ножи имеют определенное сходство — на нем также были следы крови, гораздо больше, чем на первом, и он был немного меньше. Другими словами, он был слишком маленьким, чтобы нанести смертельную рану, которая убила Сеймура Перитона.

Первым побуждением инспектора Флеминга, и очень оправданным побуждением, было посмеяться над сержантом Мэйтлендом, который сомневался в существовании второго ножа. Его следующим побуждением было обернуть влажное полотенце вокруг головы и попытаться сохранять спокойствие. Ситуация, несомненно, была таковой, что могла вывести из терпения самого здравомыслящего и уравновешенного человека родом из Южной Шотландии. Он собрал факты в том порядке, в каком обнаружил их: нож в воде, положение тела, следы борьбы и так далее. Из этих фактов, используя непреклонный чистый разум, он сделал вывод, что где-то поблизости был второй разделочный нож, который точно соответствовал ране в груди Перитона. А потом нож был торжественно обнаружен — и оказался слишком мал, чтобы им могла быть нанесена эта рана. Это было абсолютно нелепо; это противоречило здравому смыслу и соображениям. Флеминг начал подумывать о том, чтобы забросить все это и просто сосредоточиться на доказательстве виновности Лоуренса на основе уже имеющихся доказательств. К счастью, у Флеминга было определенное чувство гордости, и он не мог перенести мысли об изложении незавершенного дела, как и мысли о том, что Мандуляны взяли над ним верх. Они лгали о чем-то, и Флеминг непременно собирался выяснить, что же это было, прежде чем он покинет это место. Сам Мандулян, должно быть, лгал насчет хористки и ее писем; было абсурдно предполагать, что Дидо не сказала ему днем в воскресенье, что ее помолвка разорвана — и все же… минуточку, в этом-то все и дело. Была ли разорвана помолвка? Бросила ли она Перитона? Если бы только он мог быть вполне уверен в этом, это бы дало ему почувствовать почву под ногами, некоторую точку опоры. А сейчас он как будто бы строил огромные замки из теорий на зыбучих песках. Бросила она Перитона или же нет? В этот момент его раздумья прервал стук в дверь, и вошел молодой хозяин гостиницы.