Исколотое тело - [25]

— Да.

— Я не имею в виду сведение расчетов и продажу золотых рудников. Я имею в виду исключительную своевременность вашего предложения. Мне надоели донжуаны; мне опротивели эти мастера поговорить; мне осточертело даже это обожание на расстоянии. Вы так идеально все рассчитали, что я даже подумываю о том, чтобы наградить вас, приняв ваше предложение.

— Отчего же только подумываете?

— Возможно, я и решусь.

— Сейчас самое подходящее время.

— Вы должны дать мне время, чтобы подумать.

— Не слишком затягивайте. Вы снова можете поменять свое мнение, и вам станут противны мужчины, которые знают, чего хотят, и собираются добиваться этого, — добавил он сквозь зубы.

— Вам придется рискнуть. Но тут нет особой опасности. У меня было слишком много вариантов вроде Сеймура, чтобы так быстро вернуться к этому типу. Хотя заметьте, Роберт, пока я рассматривала Сеймура как кандидата, он был для меня единственным мужчиной в мире.

— Знаю. Но он уже не рассматривается.

— Это вы устранили его? — выпалила она ему в лицо.

— Я сделал все от меня зависящее. Но я не убивал его, если вы это имеете в виду.

— Я думаю, вы сделали бы это, если бы были уверены, что вам это сойдет с рук.

Он слабо улыбнулся.

— Я не признаю препятствий, вы же знаете.

Девушка поднялась на ноги и посмотрела на него сверху вниз широко открытыми глазами с тяжелыми веками.

— Нет, не признаете, — медленно проговорила она. — А Сеймур был препятствием, и теперь он мертв.

Затем она неожиданно громко вскрикнула.

— Боже мой, Роберт, вы поставили перед Сеймуром задачу увести эту Коллис у вашего отца, так что ваш отец… должно быть… Боже, Роберт, вы дьявол!

— Это все ваше восточное воображение, — тихо ответил Роберт. — Оставляет далеко позади реальные факты.

— Вы не бросали ему вызов?

— Нет. Скорее предположил, что Холливелл заинтересован в той даме, Коллис.

Дидо глубоко вздохнула.

— Вот оно как. Чтобы спровоцировать собственного отца на…

Роберт поднял руку:

— Нет. Просто чтобы спровоцировать всеобщий конфликт.

— Интересно. — В ее голосе звучало бесконечное презрение.

— Если люди задирают друг друга, доходя до убийства, это их дело, не мое. Я лишь придерживаюсь того, что не допускаю появления препятствий.

Он встал и протянул руку. Девушка неохотно ее пожала.

— Роберт Маколей, — произнесла она медленно и выразительно, — вы, бесспорно, дьявол! Но нельзя не испытывать определенное восхищение к дьяволам, особенно именно вашего типа.

Роберт слегка поклонился и вышел, не сказав больше ни слова.

Глава IX. Арест Лоуренса

— Сержант Мэйтленд, — произнес Флеминг, — пройдемте ко мне в гостиную. Я хочу с вами поговорить. И захватите свой блокнот.

— Да, сэр. — Оба детектива сели за стол напротив друг друга.

— Что ж, — продолжил инспектор, — теперь в первую очередь запишите что нужно сделать, а потом мы поговорим. Отвезти этот разделочный нож в Скотленд-Ярд, чтобы проверить его на отпечатки пальцев. Между прочим, Мэйтленд, он точно соответствует нанесенной ране, и в лесу найден такой же обрывок бумаги. Конечно, сразу же сообщить результаты по телефону. Сравнить почерк на этом обрывке с журналом записей отеля. Послать запрос в Министерство иностранных дел, Министерство внутренних дел, а также служащим Сити о прошлом Мандуляна, в особенности, что касается шантажа. Также о том, где он был во время войны, и о положении его дочери в лондонском обществе. Передать главному констеблю… как его там, полковнику Хантеру… передать рассказ этого человека, Палмера. Пока это все. Есть что-нибудь от епископа?

— Да, сэр. Конфиденциальное письмо. — Мэйтленд подвинул к Флемингу запечатанный конверт с пометкой «личное». Тот вскрыл конверт и быстро просмотрел написанное.

— Хм, да… Холливелл посещал его… отказался от сана викария… миссионерская работа… хм, максимально вероятная кандидатура. Именно так, безусловно. Полностью подтверждает историю Холливелла. Далее — казначейские билеты. Какие-то из них уже обнаружились?

— Нет, сэр.

— И никаких следов этого Лоуренса?

— Нет, сэр.

— Ладно! А теперь вот что, Мэйтленд, касательно того случая утром у запруды. Просто выслушайте меня, а потом скажите, что обо всем этом думаете. Прежде всего, тело не могло быть сброшено в реку ниже Монашьей запруды, ведь оно не могло плыть вверх по течению. И не похоже, что убийца убил бы человека в таком идеально скрытом от глаз месте, а затем оттащил тело на три четверти мили вверх по течению только для того, чтобы сбросить его напротив коттеджа Перитона.

— Разве что он хотел, чтобы это выглядело как самоубийство, сэр.

— Оставив нож на три четверти мили ниже по течению, — сухо ответил Флеминг. — Нет, я все же думаю, что мы можем исключить этот вариант. Но чуть позже я вернусь к возможности самоубийства. Если борьба происходила у запруды, убийство было совершено в другом месте. Должно быть так. Поэтому в этой драме два акта. Что-то подсказывает мне, что дело обстояло примерно так: Перитон и другой мужчина…

— Лоуренс, сэр?

— Пока что я предпочитаю называть его просто «другой мужчина». Но почти наверняка это был Лоуренс. Они с Перитоном встретились у запруды, повздорили, подрались, затем кто-то из них достал нож, а другой получил ножевое ранение и отключился. Понимаете, Перитон не мог пострадать в этой потасовке, потому что на нем была лишь одна рана, и она сгубила его во всех отношениях мгновенно. Поэтому если следы крови и этот нож как-то с этим связаны, должно быть, был ранен именно этот другой мужчина. Что происходит после? Перитон вырубает его, берет нож, бросает его в реку и скрывается. Другой мужчина приходит в себя, встает на четвереньки и, наконец, выбирается из леса. Перитон по пути к себе домой был убит либо человеком, который дрался с ним в лесу и сумел его догнать, либо кем-то еще, кто той ночью бродил в поисках Перитона с ножом. Кем-то еще, Мэйтленд. Как насчет этого?