Искажение - [51]

То и дело к нам подходит кто-то из взвода, ненадолго останавливается и спрашивает меня о здоровье, а я расспрашиваю о событиях в Тригеле. Я чувствовал бы себя намного лучше, если бы ситуация не была столь тяжелой. Настроение парней колеблется от радости, что они вернулись невредимыми, до нервного срыва и злости из-за потери товарищей – не в открытом бою, но в результате странного происшествия.

Прежде всего я узнаю́, что, когда нас с Роттом поразила вспышка, Гаус и Пурич сразу же нас вытащили. Мы были в весьма скверном состоянии, но Джим даже не потерял сознания и что-то бессмысленно бормотал – впрочем, как и капрал Талько, который полностью расклеился и перестал отдавать приказы.

Парням из первого отделения они помочь не могли, так что пришлось ждать сержанта. Начался настоящий ад, часть отряда охватила паника. Остин, Голя и Северин распорядились обшарить селение в поисках чего-нибудь, чем можно было бы вытащить Персона и Кольберга. На одном из сараев висел старый багор, но с базы Эрде поступил приказ ждать. В здание школы запрещалось входить при любых обстоятельствах. Через час прилетели три вертолета – один с медиками и два со спецназом. Вместе со спецназовцами явились капитан Макс Баски и лейтенант Майя Будни из военной разведки, с которой мы уже успели познакомиться.

– Все выглядело как заранее спланированная операция, – говорит Голя, садясь рядом с нами. – Спецназовцы были в толстых шлемах, похоже, свинцовых, и в чем-то вроде комбинезонов из алюминиевой фольги. Они вошли в этом облачении в здание и вытащили тела парней. Оба были мертвы.

– Хрена с два там пробило изоляцию! – внезапно заявляет Пурич. – Я прав, господин сержант?

Я вопросительно смотрю на них.

– По официальной версии, в школе пробило изоляцию в проводах высокого напряжения, по которым подавался ток в систему зимнего отопления. Якобы разряд пошел по арматуре в стенах и полу, – объясняет Голя. – Просто сказали хоть что-то на отъебись, чтобы замылить нам глаза, раз уж не удалось скрыть вмешательства спецназа.

– Суки гребаные. – Гаус сплевывает под ноги.

– Остин едва не набросился на капитана Баски. Ругался на чем свет стоит, даже сквозь стену было слышно, – продолжает сержант. – Никогда его таким не видел. Думаю, еще немного, и он не стал бы исполнять дальнейшие приказы. В конце концов мы набились в «кассабианы» и полетели в Тригель, а остальной отряд поехал с конвоем. Вас четверых, капрала Талько и рядового Мартинса, которые окончательно сломались, вместе с нашей Неми медики забрали на базу Эрде.

– А что с Баллардом?

– Парень во второй раз остался без отделения, – качает головой Голя. – Он полетел с нами в Тригель, я определил его к вам. Он с утра сидит в командовании базы, а эти пидорасы из разведки по кругу допрашивают его об одном и том же.

– И что теперь, господин сержант? – спрашивает Норман, который стоит за моей спиной.

– Все, кто участвовал в операции, получили три дня отдыха от службы. Мы ждем приказов и пополнения. В четверг, скорее всего, вернемся к обычным патрулям. Маркус, готов принять свое отделение?

– Думаю, да, господин сержант. Все будет хорошо.

– Рад слышать. – Голя тяжело поднимается с кресла. – Пойду чего-нибудь выпить. Чего-нибудь, блядь, нормального, а не этой ссанины из столовой. Отдыхайте, господа, и помолитесь за товарищей.

Ларс и Петер объявляют конец заседания и уводят меня в комнату. Я тяжело падаю на койку, поскольку еще не вполне в форме. Мне хочется блевать, в голове летает вертолет. Ларс отвечает на незаданный вопрос, бесстрастно сообщив, что Неми очень переживала из-за случившегося со мной. Командование предоставило ей неделю отпуска, и она должна вернуться завтра.

В послеполуденных занятиях я не участвовал. Съев легкий ужин, остановился у здания столовой и курю сигарету, глядя на краснеющее вечернее небо. Сегодня прошел небольшой дождь, и в неровностях земли стоят темные лужи, но тучи только что поплыли дальше. Воздух приятный и свежий, двадцать градусов тепла.

Со стороны казармы приближается Баллард, который, широко улыбаясь, машет мне рукой. Не знаю, то ли его так радует мой вид, то ли он попросту счастлив, что допрос с майором Вилмотсом наконец закончился. На его месте я столько бы не выдержал. Стократные объяснения, почему он вошел в здание и что он думает о поведении капрала Талько, могут убить человека успешнее, чем любая аномалия. Он вошел, потому что ему так приказали, а его командир – не готовый к службе дилетант. Что тут еще можно добавить?

– Маркус! Рад тебя видеть, – кричит он издалека.

– Я тебя тоже, Крис. – Я с размаху хлопаю его по спине. – Тебя наконец оставили в покое?

– Два часа назад. Гребаные формалисты. Но мне еще пришлось решить кое-какие вопросы насчет перевода и сдать кое-какой хлам, принадлежащий первому отделению. – Он внезапно серьезнеет. – Ты ведь знаешь обо всем, что случилось, да?

– Знаю. – Я угощаю его сигаретой, поскольку ничего умнее не придумать. – Хорошо, что ты попал к нам. Что я еще могу тебе сказать?

– Блядь, Маркус… – Он с силой затягивается. – Я чувствую себя так, будто проклят. Сперва Лотти и ребята на рынке, потом Ромеру снесло башку, а теперь – двое погибли, двоих отправили в медсанчасть.