Искажение - [45]

Я вышел из церкви на крыльцо и махнул рукой. Император Валентайно вышел из машины, я поспешил обратно.

Это было эпично. Не знаю, как так получилось, но в тот момент, когда Валентайно поднялся по лестнице и на мгновение замер у входа, солнечный свет словно обнял его силуэт, и пусть лопнет мой «глаз», если скажу, что в тот момент не уверовал, что сам Христос стоял у входа в храм. Торгующим тетушкам нехило так поплохело от этого зрелища. Валентайно вошел молча, бесшумно, но в этот момент обернулись все, будто почувствовав неладное. Император Валентайно огляделся, поднял веник над головой, медленно и величаво прошел к купели со святой водой. Перед ним расступились, не понимая, что происходит и не находя никаких разумных объяснений. Священник открыл рот, собираясь вроде бы что-то сказать, но в этот момент Валентайно махнул веником, орошая батюшку святой водой. Тут-то у него голос и прорезался. «Сережа! Господи помилуй! Ну-ка сюда!» – заголосил священнослужитель. На его крик выскочил из главных ворот иконостаса тот самый Сережа, видимо алтарник – крупный, мясистый, но весьма робкий. Увидев Валентайно, он не решался двинуться с места, а император времени не терял. Подскочив к тетушкам, он маханул веником им по мордасам, опрокинул витрину с крестами на продажу, завалил стеллаж с библиями и другой «духовной» литературой, стал хватать свечи горстями и разбрасывать вокруг себя. «Возьмите это отсюда и дом Отца Моего не делайте домом торговли!» – заорал на весь храм император Валентайно. И в тот момент он был прекрасен. «Это твой лучший танец, император Валентайно», – подумал я. «Каким знамением я должен вам доказать, что имею власть так поступать?» – обратился Валентайно ко всем.

Наконец алтарник Сережа дернулся с места и, подскочив к Валентайно, крикнул: «Да помогите же мне кто-нибудь!» – и стал выталкивать его из церкви. Тут же в себя пришли три крестных отца, и вчетвером они выставили императора на улицу. Валентайно поднял свалившуюся с головы корону, я выключил камеру на телефоне, и мы поспешили убраться, опасаясь, что кто-нибудь уже вызвал полицию.

Видео я скинул в один из новостных каналов в Телеграм. Уже через несколько часов о Валентайно в образе Христа написали несколько СМИ, а в вечернем выпуске телевизионных новостей озвучили, как нужно правильно относиться к произошедшему. Телеведущий сделал грустные глаза и задушевно так сообщил об очередном кощунстве. Показали и церковь, где все произошло, и оскорбленных тетушек, но не осуждающего и призывающего к прощению батюшку, и даже Сережа промелькнул на заднем плане. Какой-то депутат призывал к расправе над императором Валентайно. Человек в погонах убеждал, что уже ведутся разыскные мероприятия. Зато в соцсетях Валентайно стал настоящей звездой. Еще бы, он же император, да, Тело? Поступок Валентайно называли праведным, каким, по сути, он и был.

Переживаний того дня Валентайно хватило до самой ночи. В первый раз за все время он решил лечь спать на диване, от чего раньше отказывался, предпочитая спать в ванной у стиральной машины. Перед тем как улечься, он аккуратно постучался ко мне в комнату.

– Заходи, не сплю, – сказал я.

Валентайно вошел, протянул мне блокнот и попросил:

– Напиши свою историю, Гюнтер. Думаю, утром я снова буду только мычать, но прочитать смогу.

– А понять?

– И понять.

– А зачем тебе? – спросил я.

– А зачем тебе была нужна моя?

– Справедливо.

Император оставил блокнот рядом с кроватью.

Я долго смотрел на пустую страницу, не зная, с чего начать. Мне вдруг стало не по себе оттого, что я всегда представлял свою жизнь как нечто необычное, совсем не похожее на жизнь таких, как ты, Тело, – «нормальноголовых». И вот, когда мне нужно рассказать об этой своей удивительной жизни, получается, что не такая уж она и удивительная. Промаявшись два часа, я решил пересказать все как есть, без попытки удивить или объяснить. Получилось не так много. Непонятно, почему вначале я решил, что из этого выйдет многотомник. Закончил на рассвете. Я положил блокнот рядом со спящим на полу в ванной императором Валентайно и вернулся в кровать.

Выписав свою историю, я почувствовал себя пустым. Будто и не было у меня никакой истории. Все, что было важным и осмысленным, теперь казалось мне не принадлежащим, словно оно про какого-то другого Гюнтера, про Гюнтера Глаза, но точно не про Юру Акимова. «Юра Акимов – вот кто я. Какая неподходящая у меня фамилия. На моей «голове» и седеть-то нечему. Юра Акимов – человек с уродливой головой, к тому же больной, из-за чего страдает галлюцинациями, вот кто ты», – подумал я. Уже в полудреме я попытался заглянуть в верхние миражи, и представляешь, Тело, не получилось. Миражи исчезли. Вместо моего чудесного верхнего мира я видел то, что должен видеть «нормальноголовый», – потолок. Но знаешь, меня это не встревожило и не испугало, я закрыл «глаз» и спокойно заснул, будучи уверенным, что верхние миражи вернутся, как только проснусь.

Они вернулись. Я открыл «глаз» и увидел ставший уже привычным розовой мир. Поначалу я подумал, что во сне заглянул в верхние миражи и так в них и проснулся, но, спустив ноги с кровати, понял, что ошибся. Реальность стала миражами. Я встал, но ощущение было такое, что до сих пор сижу на кровати. Через десять секунд, когда сделал несколько шагов по комнате, понял, что вот теперь встал. В ужасе я распахнул