Искатели алмазов - [6]

Великанов остановился перед Федотовым.

— Евграф Степанович, я еду в Сибирь искать алмазы. Пусть для этого потребуется вся моя жизнь, я… я найду их!

Федотов поднялся, пожал Великанову руку.

— И прекрасно, Володя. Я сделаю для вас все, что в моих силах.

В кабинет вошла Мария Николаевна.

— Господа, господа, обед стынет. Володя, верно, погибает с голоду. Кстати, вы должны мне еще рассказать о синематографе. Прошу в столовую…

На следующий день Великанов обратился в Горный департамент с просьбой о снаряжении экспедиции для установления места находки алмаза «Полярная звезда». Миновала зима, Нева взломала и унесла в Финский залив сковывавшие ее льды, нежным зеленым пушком окутались деревья в Летнем саду, а Горный департамент все не давал ответа.

Однажды в коридоре института Великанова остановил Евграф Степанович.

— Вот кстати! А я было хотел ехать к вам. Что Горный департамент, молчит?

— Молчит, — вздохнул Великанов.

— Ну, ничего, Володя, у нас есть возможность встряхнуть это сонное царство. На днях нам с Марией Николаевной случилось быть на торжественном обеде у великого князя по случаю юбилея его высочества. Там мне довелось поговорить с князем Горчаковым и его дочерью. Она — фрейлина царицы, фаворитка. Ее весьма заинтересовали ваши алмазы. Так вот, сударь мой, она просила быть у нее завтра к часу дня. Поезжайте непременно. Постарайтесь ослепить ее светлость блеском алмазов. Помните: вашу поездку могут субсидировать лишь в том случае, если в дело вмешается царица Александра Федоровна.

Предложение Евграфа Степановича обескуражило молодого приват-доцента. Ему еще никогда не приходилось разговаривать с великосветскими женщинами. Из литературы он знал, что в обращении с ними требуются особая галантность и находчивость. Он был лишен этих качеств, так как женщины вообще занимали в его жизни очень мало места. Знакомые курсистки в счет не шли, с ними Великанов держался по-товарищески, называл коллегами, разговаривал все больше о последних достижениях науки, о Бокле, об английских суфражистках и спорил по-студенчески, до хрипоты. А тут ведь, чего доброго, ручки придется целовать!..

Через день Владимир Иванович явился к учителю.

— Были?

— Был.

— И что же?

Великанов вздохнул.

— Увы, при дворе я не сделал бы карьеры.

Евграф Степанович улыбнулся.

— Ну, сударь мой, это-то мне давно известно. А что с алмазами?

— Княжна поинтересовалась, почему я, зная места, где лежат «кучи бриллиантов», не поеду и не возьму их. Я ответил, что нужны деньги на экспедицию. Княжна хотела переменить тему разговора. Я же, напротив, заострил вопрос о деньгах, причем, мне сдается, вовремя ввернул словечко о двухстах тысячах, что уплачены на Парижской выставке за девятиграммовый кристалл «Полярная звезда». Я нарочно перевел караты в граммы — так для княжны нагляднее. Они изволили сказать «О!» после чего я понял, что экспедиция не за горами. И я не ошибся. Княжна с некоторым даже пафосом перечислила бриллианты, сверкающие в русской короне, и выразила надежду, что вашему покорному слуге посчастливится украсить ее новыми драгоценностями. В заключение она милостиво разрешила в случае каких-либо затруднений обращаться лично к ней и заверила, что они с отцом готовы мне всячески содействовать.

— Ну, развеселили вы меня, Володя! Н-да-с! — захохотал Федотов.

Он прошелся из угла в угол гостиной, живо повернулся к Великанову.

— А заметили, как ловко наша Рюриковна ввернула насчет короны и своего содействия? С дальним прицелом сказано. Это уж явно по поручению папаши.

— А что вы полагаете?

— Я полагаю, Володя, что князь Горчаков подумывает о собственных алмазных приисках. Вот-с какого рода содействие вам предлагается на будущее. Теперь и князья в купцы норовят.

Великанов сел к чайному столику, долго невидящим взглядом смотрел перед собой. До сих пор все люди ему представлялись, в общем, славными. Да, есть, конечно, на свете богатство, есть бедность, есть угнетение, это все очень неприятно, однако со временем все уладится — ведь человечество идет по пути прогресса. Но сейчас он вдруг подумал, что ничего не уладится. В Париже он вращался в кругу ученых, чьи идеалы добра, всеобщего счастья, прогресса не вызывали у него сомнения. А под их респектабельной оболочкой, за красивыми, круглыми, благородными фразами скрывались личные души обыкновенных Тит Титычей. Только что он видел фрейлину царицы, владелицу многих тысяч десятин земли. У нее есть все, но она не хочет бескорыстно послужить России. Да, конечно, прав учитель, умный и наблюдательный старик. Еще и алмазы-то не найдены, а к ним уже тянутся жадные до наживы руки. Уже кое-кто торопится поделить шкуру неубитого медведя. Неужели для них, торгующих российским богатством, должен он работать, искать, терпеть лишения, рисковать? Неужели только для того, чтобы «украсить корону новыми драгоценностями»? Но зачем ему все это?..

Владимир Иванович почувствовал на своем плече большую горячую ладонь учителя.

— Понимаю, все понимаю, сударь мой. Неприятно, нечисто. Но скажу вам одно: все мы для России потеем, для народа русского. Все ему достанется. И со временем твердость отечественного алмаза он обратит на пользу свою. И вы будете свидетелем сего. Попомните слова старика Федотова.