Искатель утраченного тысячелетия - [12]
– Сад… – с недоумением оглянулась дочь. – Почему же он погибнет?
– А ты спроси кого хочешь! Вот выйди на дорогу, на шоссе, выйди, останови любую машину и спроси: «Кто лучше сбережет вишневый сад, который нас кормит, тот ли, кто картинки рисует, или тот, кто помогал сажать сад?..» А! Молчишь? Поняла, дочь моя? Дошло до тебя? – И мать ладонью ударила по стволу дерева: – Не на эти ли вишни я тебе в ГУМе туфли на этих… ну, как их там… на иголках…
– На шпильках, мама.
– …ну, на шпильках, все одно, – туфли покупала. Не на эти ли вишни ты сама, сама заказала себе платье в ателье первого (первого!) разряда… И ты хочешь этот сад губить?! А сапожки тебе надо?
– Мама! Да я лучше в тапочках зиму прохожу, но не стану – поймите вы! – не стану любить того, кого не люблю.
– Ну, коли так, так вот тебе мое последнее слово: не пущу на порог твоего художника… к депутату пойду… в суд подам… не пушу…
«Так что же делать? Как ей втолковать? Кто поможет?» – плакала тихо дочь.
– Довольно! Хватит! Не реви! Выйдешь замуж как надо. Буду внучат нянчить. Порядок будет!
– Что ж получается? Вы, мать, не вишни, а любовь мою на станцию возите продавать в розницу?
– Не дури, говорю! Слушай: свадьбу к покрову сыграем. Весь поселок позовем.
…Уже за лесом заходило солнце. Были молчаливы деревья в саду. В ложбине направо за поселком стлался туман. И дочь и мать молчали. И не знали, что еще им сказать. Потом, не сговорившись, обе подошли к калитке и, распахнув ее, стали смотреть на узенькую тропинку, которая вела к большой дороге. И каждой, возможно, казалось, что придет какой-то новый человек и скажет, на чьей стороне правда. Но по узенькой тропинке к большому пруду шли, переваливаясь с ноги на ногу, только гуси.
От автора
Если б я случайно был свидетелем такой сцены, то что бы я сказал? Надо подумать.
Ведь и агроном любит, ценит искусство, картины. А художник любит и бережет природу.
Но главное – как быть с любовью?
От редакции. Читателей просят сообщать от зывы об этом этюде автору по телефону… или по адресу: Москва, Г-19, Волхонка…
ТАНЯ БОБЫЛЕВА
Ждал. Надеялся. И – дождался.
Было так.
Звонок. Снял трубку. Слышу голос – взволнованный, прерывистый, словно человек откуда-то бежал, бежал, вдруг остановился и сразу заговорил:
– …про любовь. Про вишни. Напечатано в нашей газете. Вы писали?
– Да!.. Да! Я писал! Я! – вскричал я.
«Это она, – подумал я, – она, студентка. Дочь женщины с вишнями».
Не помня себя от волнения, шарю рукою по столу: карандаш! Где карандаш? Запишу, сейчас запишу фамилию адрес.
Стараюсь быть спокойным:
– Кто говорит? Назовите себя.
– Меня зовут Таня… Таня Бобылева. Вы писали… что и художник сбережет сад не хуже садовода, а агроном мо жет и картины понимать.
– Безусловно…
– А мама не верит. Мне ваша помощь нужна.
– И мне нужна ваша помощь. Я у вашей мамы спрошу о листках.
– Каких листках?
– Расскажу при встрече. Дайте адрес. И заодно поговорю с вашей мамой о художнике, о любви и об агрономе.
– Записывайте: поселок Шелковка…
– Пишу. Шел…ков…ка. Дальше?
– Метро «Юго-Западная». Выход к автобусу пятьсот одиннадцатому. Ехать по Внуковскому шоссе. Остановка автобуса называется «Шелковка»…
– Как так?
– Ну, и поселок и остановка на шоссе называются «Шелковка».
– Понятно.
– Сойдете с автобуса. Пройдете немного вперед по шоссе. Увидите, справа на лугу тропинка протоптана. И рядом указатели. Разные. Пройдете направо по тропинке через поле. Километра два… Будут постройки совхоза. Идите на эти постройки… Обогнете коровник… Спуститесь к речке. Там плотина. На плотине гуси… Ай, гуси тут ни при чем… Пройдете плотину. Увидите на пригорке деревню. Крайний дом под зеленой крышей – это наш дом. Поднимитесь на горку. Меж двух заборов тропиночка. Под зеленой крышей теперь дачники, а мы с мамой живем в домике, что в саду. Я вас буду ждать – чуть откроете калитку, увижу. И прокричу: «Мама! Мама! Наш профессор идет к нам! Видно, грибы в лесу собирал… Вот не ждала!» Ну, мама обрадуется: раз профессор, очень ученый, так мама поверит и будет не против ваших слов. Приезжайте же! Очень-очень прошу. Выручайте! Скажите маме, что вы знаете разных художников. И все они имеют сады и берегут их.
– Приеду! Непременно. Когда?
– Сегодня суббота. Приезжайте завтра. В воскресенье ровно к двенадцати часам дня… Так буду ждать у калитки… Маме до вашего прихода ни слова не скажу. Она у меня догадлива. Ну, все. Пока!
– Таня! Таня! А как же зовут вашу маму?
– Надо же! Разве я не сказала?! Бобылева, Клавдия Степановна Бобылева.
«Клавдия… Степановна… Бобылева», – стремительно и косо набрасывает карандаш через весь листок моей записной книжки.
Трубка снова лежит на рычаге. Телефон молчит. Скорей бы! Скорей наступило бы это завтра!
ФЛОТИЛИЯ САРДИН И МОДНЫЙ СТУЛ
Было 11 часов 48 минут, когда я увидел вдали на пригорке деревню. А вот и дом с зеленой крышей.
Вышел на проселочную дорогу. Отсюда, с пригорка, она спускается к пруду. Вот и плотина. Стадо гусей преградило дорогу. Гусак, опуская к земле изогнутую шею и шипя, решительно пошел на меня… Плавают в пруду утки. На низком берегу женщины полощут белье.
11 часов 56 минут.
Присел на скамеечку у сруба недостроенного дома.
В романе-сказке «В стране дремучих трав» человек, уменьшившись до размеров муравья, попадает в удивительный мир, который находится рядом с нами, — в мир насекомых. В этой стране почти на каждом шагу подстерегают опасности, кругом загадки и секреты, которые ее обитатели не спешат раскрывать людям.
Всем нам известно, что озоновый слой Земли разрушается. Но, как оказалось, разрушается не только он! И спасти нашу планету от разрушения межпространственного слоя предстоит группе смельчаков под руководством великого учёного! Им придётся столкнуться со множеством трудностей. Хорошо хоть помогать им будут ожившая древняя программа, инопланетянка со множеством сущностей и охранная система Земли! Может, вместе они смогут дать всем нам второй шанс!
Интернет вещей может показаться настоящим кошмаром… Ведь умный дом может стать ангелом-хранителем!
Будьте терпеливы к своей жизни. Ищите смысл в ежедневной рутине. Не пытайтесь перечить своему предпочтению стабильности. И именно тогда вы погрузитесь в этот кратковременный мир. Место, где мертво то будущее, к которому мы стремились, но есть то, что стало закономерным исходом. У всех есть выбор: приблизить необратимый конец или ждать его прихода.
Третья книга «Нашей доброй старой фантастики» дополняет первые две — «Под одним Солнцем» и «Создан, чтобы летать». К авторам, составившим цвет отечественной фантастики 1960—1980-х, в ней добавились новые имена: Георгий Шах, Олег Корабельников, Геннадий Прашкевич, Феликс Дымов, Владимир Пирожников и др. Сами по себе интересные, эти авторы добавили новых красок в общую палитру литературы. Но третья книга антологии не просто дополнительный том, она подводит некую символическую черту, это как бы водораздел между поколениями — поколением тех, кто начинал еще при Ефремове, и поколением новой волны, молодых на ту пору авторов, вышедших из «шинели» братьев Стругацких.
В архиве видного советского лисателя-фантаста Ильи Иосифовича Варшавского сохранилось несколько рассказов, неизвестных читателю. Один из них вы только что прочитали. В следующем году журнал опубликует рассказ И. Варшавского «Старший брат».
В очередной том «Библиотеки фантастики» вошли романы знаменитого английского писателя-фантаста Герберта Уэллса (1866—1946), созданные им на переломе двух веков: «Машина времени», «Человек-невидимка», «Война миров», «Пища богов».