Искатель - [5]

Было время, когда Атхас был зеленым, и мягкие ветры веяли через его цветущие долины, наполненные птичьим пением. Когда-то по его густым лесам бегало много животных, времена года приходили и уходили, принося полотно чистого белого снега зимой и возрождение каждой весной. Теперь, увы, было только два времени года, как печально шутил народ: лето и еще одно, такое же.

Большую часть года в пустынях Атхаса днем было жарко, как на сковородке, а ночью можно было замерзнуть насмерть, но во время бесконечного лета Атхаса было два или три месяца, когда и ночью было достаточно тепло, чтобы спать без одеяла, а днем неосторожный путник чувствовал себя как внутри раскаленной печки. Там, где когда-то были зеленые и плодоносящие поля, теперь простерлись скудные пустые земли, в лучшем случае едва прикрытые коричневыми травами пустыни, низкорослым железным деревом и деревом пагафа, немногими колючими кустами и самыми разными кактусами, из иголок многих из которых струился яд. На месте лесов появилсь каменистые холмы, между каменными утесами выли ветры, в отчаянии завывая, как какой-нибудь обезумевший от горя гигант. Мало где, как например в лесу на склонах Поющих Гор, остались следы того, каким был когда-то этот мир, и с каждым прошедшим годом леса становились все меньше и меньше. А то, что не умирало само, уничтожалось осквернителями.

Магия требует энергии, и источником этой энергии может быть как жизненная сила того, кто произносит заклинание, так и жизненная сила любого живого существа, например растений. Магия, которой занимались и осквернители и сохранители, была точно такая же, но сохранители уважали жизнь и, произнося заклинания, аккуратно занимали из растений ровно столько энергии, что то могло полностью восстановиться. Сохранители не убивали своей магией.

Осквернители же, с другой стороны, использовали смертоносную магию. Когда осквернитель произносил заклинание, он выкачивал столько энергии, сколько мог, и чем больше энергии он забирал, тем больше была сила и эффективность его заклинания. Когда осквернитель выпивал всю энергию из растения, оно просто погибало, а земля вокруг него становилась абсолютно безжизненной.

Великий соблазн оскверняющей магии был в том, что маг очень быстро привыкал к ней. Она разрешала волшебнику-осквернителю увеличить свою силу намного быстрее и намного сильнее, чем волшебнику-сохранителю, следовавшему Дорогой Сохранения и поклявшемуся сохранять жизнь любому живому существу. Как и любой наркотик, безграничная тяга осквернителя к силе требовала все больших и больших доз. В безустанной погоне за силой осквернитель быстро достигал пределов, до которых он мог вбирать в себя энергию, и как только он переходил эти пределы, сила убивала его…

Только короли-волшебники могли выдерживать любой поток жизненной силы, что они и делали во время метаморфозы. Они преобразовывали себя во время болезненных, занимавших много времени ритуалов, и постепенно проходили многоэтапное превращение в создания, чьи ненасытные аппетиты и болезненная жажда силы делала их самыми опасными формами жизни на планете…Драконы.

Драконы были самыми гадкими осквернителями, подумала Риана, волшебными мутациями, которые представляли угрозу всей жизни на планете. Там, где проходил дракон, он опустошал все вокруг себя, собирая ужасный налог жизнями людей и нелюдей, которых он требовал как дань.

Как только король-волшебник вступал на магический путь превращения, который должен был превратить его в дракона, возврата уже не было. Начавшись, процесс должен был идти до своего завершения. На каждом последующем этапе трансформации волшебник изменялся физически, постепенно теряя свою человеческую внешность и приобретая облик дракона. И тогда осквернитель должен был перестать заботиться о своей человеческой природе, точнее об ее отсутствии. Метаморфоза приводила к бессмертию и способности поглощать силу в таких количествах, какие не снились никакому осквернителю. Дракону было глубоко безразлично, что одно его присутствие угрожает существованию жизни на планете; его ненасытный аппетит мог превратить весь мир в безжизненный, высохший камень, неспособный нести никакую жизнь. Драконы не заботились о таких мелких проблемах. Они были безумны.

Было только одно создание, способное противостоять им, и это был аванжеон. По меньшей мере так говорили легенды. Аванжеон был противоположностью дракона, матамофоза, достигнутая следованием Дороги Сохранения. Самые древние книги по магии говорили о нем, хотя на Атхасе никогда не было аванжеонов, возможно потому, что процесс занимал намного больше времени, чем создание дракона. Согласно легенде, процесс преобразования в аванжеона не требовал поглощения жизненной силы, и поэтому аванжеон был сильнее, чем его враги-осквернители. В то время как дракон был враг любой жизни, аванжеон был защитником любой жизни, он обладал могучей духовной общностью с любым живым существом. Аванжеон мог сразиться с мощью дракона и победить его, и мог заставить мир позеленеть.

По легенде, человек, сохранитель — одинокий волшебник, отшельник, известный только как Мудрец — уже встал на этот тяжелый, одинокий путь преобразования, который должен был преобразовать его в аванжеона. Из-за того, что этот долгий, болезненый и очень сложный процесс трансформации должен был потребовать много лет, Мудрец должен был скрываться в некотором секретном месте, где он мог бы сконцентрироваться на сложнейших заклинаниях преобразования и быть в безопасности от осквернителей, которые искали его чтобы остановить, любой ценой. Неизвестно было даже его настоящее имя, чтобы осквернители не могли использовать его и получить власть над ним, или заставить выйти из его таинственного убежища.