Искатель, 2019 № 05 - [17]

Серафим просидел отведенный ему час на железной койке, обхватив голову руками. В висках билось одно: начальник прав, лучше идти по этапу вором, чем детоубийцей.

Он вошел к Путилину с решительным видом и с порога заявил:

— Да, Иван Дмитриевич, в Семеновцах наша работа, но дети… Когда брат нашего торговца сумел освободиться от веревок и выбежал на крыльцо, Жоржик…

— Георгий Попов?

— Да, да, Жоржик ножом сделал в нем две дырки. Торговец помешался и порешил купца с сыном и его бабу топором. Жоржик у нас немного не в себе, пока возились со старшими, он детей ножом, что носил всегда с собою…

— Значит, чист ты один?

— Я не душегуб. Запугать, обчистить, ограбить могу, а кровь пустить… Извольте, не мое это.

— Кто четвертый?

— Господин Путилин, ей-богу, истинный крест, мне не ведомо. — Серафим размашисто перекрестился. — Скрытный он, всегда в картузе, надвинутом на глаза, и всякий раз то с бородами разными, то с усами, то рыжий, то черный. Хотел я его выследить, так довел он меня до первого двора — и как сгинул. А потом зажал меня в чулане и тихо так говорит: «Я шутить не люблю, в следующий раз твою голову на обозрение выставлю!» По спине мурашки так и побежали, таким ужасом повеяло от его слов, что я бросил его выслеживать.

— А кто Сорокина на части-то?

— Мы сами узнали из слухов, да околоточный заходил и нам поведал. Потом в Озерках нас было уже трое, он сказал, что так надо.

— А кто подыскивал дома для разбоя?

— Наш голова.

— Понятно: во всем повинен ваш старшина, а вы — овечки невинные.

— Так точно.

— Верится с трудом.

Матушкин развел руками: мол, что поделаешь, так получается.

— Как он вас вызывает на очередное дело?

— Дак посыльного присылает, быть тогда-то и там-то.

— Значит, о нем ничего не известно?

— Ничего.

— Как его величали в ваших кругах?

— Иваном Александровичем.

— Как? — переспросил Путилин.

— Иваном Александровичем.

— Ой ничего такого не вспоминал про себя, не говорил?

— Нет, — пожал плечами Серафим. — Один раз помянул что-то про гоголей. Я сказал, что моя мать в былые времена вкусно уток этих готовила, а он засмеялся. Гоголь, говорит, под миргородским соусом хорош, особенно если приготовлен в Полтаве. Больше ничего, всё молчком.

— Кстати, зачем приметным узлом вязали мешки?

— Так наш главный велел.

— Сам вязать умел?

— Да, я его учил.

На следующий день с утра Путилин заехал в департамент. Четыре часа прождал в приемной, пока его превосходительство господин обер-полицмейстер после двенадцатичасового чая изволит час провести в отдыхе от трудов праведных. Все еще зол был на начальника сыска за выволочку, устроенную ему государем. Иван Дмитриевич терпеливо ждал — с утра было нехорошее предчувствие. С сожалением вспоминал об оставленном на столе завтраке. Наконец начальник сыскной полиции столицы Российской империи господин Путилин был допущен в кабинет пред светлы очи главного своего начальника.

Адъютант, наслышанный о взысканиях, обещанных Путилину, с сочувствием проводил Ивана Дмитриевича на предстоящую экзекуцию. Но, к его удивлению, из кабинета на сей раз не доносился зычный голос начальника, распекающего подчиненного. Спустя час обер-полицмейстер с добродушной улыбкой на лице самолично проводил Путилина до выхода из приемной.

Обер-полицмейстер был доволен проведенным расследованием: раскрыто дело месячной давности, когда прокатилось по газетам известие об убийстве целого семейства с малыми детьми. Да, глава шайки не схвачен, но, надо думать, успех не за горами. Орлы из сыскной полиции из-под земли достанут душегуба. Теперь будет что доложить государю.

Вернувшись к себе, Иван Дмитриевич вызвал сотрудников.

— Так, господа агенты, нас можно поздравить, — сказал он, поднимаясь с кресла. — Убийство семьи купца Семенова и торговца Сорокина раскрыто, но нас не красит, что главный зачинщик этих злодеяний пока ходит по земле и замышляет новые преступления. Мы только отсрочили его планы. Сейчас он начнет подбирать себе новую шайку. Нам известно только его имя — Иван Александрович. Я жду вас, господа, с любыми сообщениями, даже самыми невероятными. Может быть, он уедет из города, может, уже скрылся, но я сомневаюсь. Если мои предположения верны, то он из образованных, хорошего воспитания. Не простой бандит с топором в руке, как два задержанных нами бывших матроса, а человек с фантазией, начитанный человек. В качестве прозвища он использовал имя и отчество Хлестакова из пьесы литератора Гоголя, тот тоже выдавал себя за другую персону. Я убежден, наш преступник в городе. Продолжаем розыски, господа, но не забывайте и об остальных делах, которые ждут раскрытия.

Иван Дмитриевич попросил помощника задержаться.

— Меня тревожит одна догадка, — произнес Путилин, вышагивая по кабинету. — Она проста, но какой-то резон в ней есть.

Михаил приготовился внимать.

— Наш разыскиваемый назвался Иваном Александровичем. По тем обрывкам сведений, которые удалось получить от Матушкина, наш молодец упомянул Гоголя, посмеялся над моряком, что тот знает только утку гоголя, а не литератора. Я предполагаю, что наш главарь имеет фамилию Хлестаков.

Иван Дмитриевич испытующе глянул на помощника. Тот покачал головой: