Искатель, 2017 № 08 - [21]

Теду стало жутко. Он едва сдержался, чтобы не скинуть ношу и не броситься сломя голову сквозь чащу — прочь, прочь, прочь!

— Иди ровнее, — прикрикнул на него Нойджел, — палка ходуном ходит!

В сложившихся обстоятельствах выдать свои страхи — значило сделать себя заложником чужой воли. Тед впился в палку обеими руками и вперился взглядом в затылок подростка, заставив себя не думать ни о чем другом, кроме сделавшихся ненавистными колючек рыжих волос. Молчать и бояться было одинаково невыносимо. О чем мог думать этот черт-те что возомнивший о себе подросток? Чувствовал ли он беспокойство и все возрастающую неуверенность Теда?

«Еще как чувствует! Он прекрасно видел, как его братец отдает мне сопливый ножичек, но даже и не подумал предложить мне свой! Не удивлюсь, если окажется, что и у Роймонда есть и пистолет и охотничий нож. И у девок тоже…».

Наконец лес кончился. Сестры и Роймонд уже ждали их, с беспокойством посматривая именно в ту точку, откуда он и Нойджел появились на опушке.

«Они словно чувствуют друг друга на расстоянии. — Теду было крайне неприятно, что он находит все новые и новые подтверждения некой мистической, но чрезвычайно крепкой связи между членами семейства Классэнов. — Точно-точно: они могут сидеть друг к другу спиной и вдруг, не говоря ни слова, передать один другому щетку или гвоздь. Причем… причем, да — один еще и не передал ничего, авто-рой уже тянет руку!»

Сбросив тушу перед уже разожженным костром — Клас-сэны словно прослышали об удачной охоте то ли от ветра, то ли от пролетавших мимо птах, — Тед почувствовал, как сильно он измотан — и физически и морально. Нойджел же, казалось, готов отмахать с грузом еще миль сто и не заморачиваться проблемами, которые обычно существуют лишь в излишне перегруженных воображением головах.

Братья тотчас взялись за свежевание оленя. Это было как нельзя кстати: ни малейшего желания возиться со скользкой, бьющей в нос тошнотворным запахом крови тушей у Теда не было. Поэтому он с готовностью позволил Линте увлечь себя наверх, несмотря на словно припаянную к ее лицу дежурную улыбку. Тед впился губами в ее губы. Все — улыбки больше не было. Был его приз, эта девушка. Награда за месяцы отчаяния и страданий. Его еще радостное настоящее и непростое будущее. Но был ли этот приз тем, чем казался?

— Линта… — Тед, опьяненный вкусом желания, с трудом оторвался от мягких и сладких губ. — Нойджел сказал, вы — спецназ. Это правда?

— Какой из нас спецназ? Шутишь? Спецназ — это солдаты. Он тебе ерунды наговорил. Удивляюсь, как ты во все эти басни поверил.

— Я так и подумал, что басни, — развязным тоном заверил ее Тед, у которого от слов девушки на душе стало легко и свободно.

В нем забегали соки жизни. Все, что когда-либо произошло с ним, происходило сейчас или только должно было произойти, казалось далеким, неправдоподобным, никчемным. Он привлек к себе Линту. Она была его миром и его жизненным смыслом, как тысячи лет назад миром и жизненным смыслом мужчины были не охота, не война и не золото, а любовь. Обнадеживающая и тут же обманывающая, требующая не мудрости, а легкомысленности, завораживающая перспективами и разочаровывающая даже в мелочах. Другой любви не знал человек. Другой любви ему не дано.

…Вернувшись часом позже к костру, Тед обнаружил, что надетая на стальной прут туша оленя местами уже хорошо пропеклась. Он срезал несколько обжигающих руки ломтей и принялся торопливо заглатывать их, спеша насладиться сытостью желудка, а не вкусом добротного блюда.

Наконец голод был утолен. Теду вспомнились все перипетии сегодняшней охоты и унизительное чувство своей беспомощности. Оно было столь острым, что испытывать его и в дальнейшем Тед не собирался.

— Отлично стреляешь, — дружески заметил он сидящему рядом Нойджелу. — Тебе только огонь надо чуток подкорректировать.

Это было правдой. Тед немного разбирался в огнестрельном оружии, и то, что Нойджел ранил зверя в бедро, указывало на его посредственное владение навыками стрельбы: несколько дюймов в сторону, и олениха разгуливала бы сейчас в лесах, а не подставляла свои бока жару костра.

— Ты имеешь в виду пламя? — совершенно серьезно спросил Нойджел и ткнул несколько раз длинной палкой в костер, чтобы сбить напор и высоту игривого огня.

Этот ответ несколько озадачил Теда: следовало ли оставлять столь опасное оружие, как пистолет, в руках глуповатого подростка?

— Дай мне пистолет, — сказал он, протягивая к Нойджелу руку.

— Не дам, — тот накрыл ладонью область сердца: судя по всему, пистолет был спрятан во внутреннем кармане пиджака. — Это было бы крайне безответственно с моей стороны.

— Ты что, не доверяешь мне? — Тед почувствовал, что у него, похоже, не получится добиться своего, и это его разозлило. — Да я сплю с твоей сестрой!

— Это очень ответственно с твоей стороны, спасибо. Но отдать тебе пистолет было бы действием безответственным.

Тед был поражен серьезностью и убежденностью, с которыми подросток отказал ему в праве быть главным.

«Ну и семейка! Эдак они меня еще и пристрелят однажды!» — От этой мысли Тед поежился.

Он поднялся на ноги и бросил, стараясь как можно сильнее задеть оппонента: