Искатель, 2017 № 08 - [18]

— Наставники.

— Это еще кто? Преподаватели в вашем пансионе?

— Да, преподаватели — можно их и так называть. Что с тобой? Не хмурься. Тяжелые периоды в жизни есть у каждого. Надо просто сжать зубы. Но только не хмурить лобик и носик — чтобы не было морщин.

— Линта!

— Терпи. Способность терпеть — младшая сестра мужества. Терпеть значит…

— Линта!

Девушка осеклась и уже настороженно, почти шепотом, спросила:

— Что?

— Линта, почему ты такая?

— Со мной что-то не так? Я в недостаточной степени женщина, да?

— Да вполне ты женщина… Но ты пойми… — Тед вдруг решил сыграть ва-банк и выяснить наконец, насколько сильно Линта привязана к нему и привязана ли вообще. — Ты пойми, мужчина не может быть с женщиной, которая отказывает ему в сочувствии.

— Это что-то новое, — встрепенулась Линта. — У меня нет таких данных.

— Нет таких… данных?!

Тед не верил своим ушам. Он подскочил, как если бы валун, на котором он сидел, лягнул его, и принялся ходить взад и вперед, судорожно дыша и стараясь схватить скрюченными пальцами неуловимый воздух, чтобы с наслаждением душить его, душить, душить…

— Странно… Отец же говорил: «Если хочешь взаимопонимания, будь женщиной с женщиной и мужчиной — с мужчиной»!

— Может, надо знать, в чем именно быть женщиной с женщиной?

— Может!

— Я не понимаю, — тревожно поглядывая на него, сказала Линта. — Ты хочешь от меня сочувствия?

— Забудь. Я ничего не говорил.

— Я замечаю существенные отклонения в твоем поведении в последние дни. Что-то случилось?

— Люблю я тебя! Вот что случилось! Как дурак последний, люблю. Сил уже нет!

— Любишь… — медленно выговорила Линта. Тед был уверен, что в голове она повторила это слово не один десяток раз: наверное, она находила его странным и пыталась закрепить его значение, а может, даже и осознать! — Почему ты меня любишь?

Вот те на… Тед сразу протрезвел. Как ей объяснить? Любишь человека — и всё тут. А за что да почему… — это лишние вопросы.

— Почему ты молчишь? Не знаешь?

— Знаю… Ну… красивая ты…

Теду захотелось провалиться под землю: кроме красоты и завораживающей молодости этой юной особы его, получалось, ничего в ней и не влекло?

— А красота — это важно? — продолжила допрос Линта.

Но издевки в ее вопросе не было. Поэтому Тед ответил с жаром и искренностью, в которой был абсолютно уверен:

— Конечно! Красота спасет мир!

— Красота — это прям супергерой какой-то…

— А что… Красота на многое способна. И многие на многое способны ради красоты.

— И на что способен ты?

— Да я за тебя… убью!

— А умереть — умрешь?

Почему даже подобные вопросы она задавала тоном ментора, экзаменующего ученика на знание предмета? Ни грамма эмоций, ни искорки живого интереса — словно посылала запрос в поисковой системе или пыталась выяснить, нет ли подвоха в предложенной компьютером головоломке: «Верите ли вы в обновление «Опера» до версии 122.09.8? Если да, обновите ваш браузер до версии 122.09.8. Нажмите «Нет», чтобы продолжить без обновления». И все. Что именно могло стоять за его ответом, вызывало в ней не больше интереса, чем свет далеких звезд — в жужелице: та о нем, возможно, и не подозревает.

Тед взглянул на свою любовницу чуть ли не с ненавистью, но тут же устыдился этого.

«В каждой женщине живет ведьма, а в каждом мужчине — инквизитор, — принялся он вразумлять самого себя. — Что же мне теперь — сжечь девчонку? И полегчает? Что я к ней, в самом деле, подкапываюсь? Каждый человек живет, как может. Мыслит, как может. Чувствует, как может. Могу ли я требовать многого, не будучи сам на многое способен?»

— У меня есть для тебя цитата, — сказала вдруг Линта.

Она внимательно и оценивающе смотрела на него. Тед вздрогнул. Но не от ее взгляда, а от странного выбора слов.

«Цитата у нее есть для меня! Чудненько! Не знаю даже, что на это сказать».

И он промолчал. Лицо Линты расплылось в точной копии всех ее предыдущих улыбок, и высоким голосом она процитировала, пытаясь по ходу декламации нащупать и передать ритм цитаты:

— «Мы не можем любить друг друга как свободные люди, без этой страшной жажды обладания, без надрыва и страха».

Процитировала и вопросительно-приглашающе продолжала посматривать на Теда. Тед еле сдержался, чтобы не ударить ее по лицу — только бы никогда больше не видеть этой улыбки!

«Это кризис, — понял он. — Отвлекись! Не думай об этой проклятой улыбке! Думай… о любви. Итак, что ты можешь рассказать нам про любовь, Тед?»

— Я… я думаю… — нерешительно начал он. — Надрыв и страх, они, конечно, неспроста. Это все оттого, что любовь другого человека на дороге не валяется. Вот и цепляются за нее любыми способами. Если б можно было махнуть рукой и, сделав два шага, подобрать другую, то и отношение к любви было бы иным. Ею перестали бы дорожить, но, с другой стороны, она бы и сводила с ума меньшее число жертв.

— Ты умничка!

— С одной стороны, я, несомненно, умничка, — самодовольно прихмыкнул Тед. — Но с другой — тот еще глупо-чка…

Теду было стыдно за свое малодушие, свою глупость, свое ерничанье. Ва-банк-то он сыграл, да только выставил себя дураком, и если Линта была о нем невысокого мнения раньше, то теперь уж точно в нем только укрепилась: мужчина чуть ли не со слезами на глазах выпрашивает у нее сочувствия! Стоит ли рассчитывать на него в условиях, в которых она и ее родственники-подростки оказались? Ведь это был шут, а не защитник и не добытчик… Кстати, о добытчиках… Утром были съедены остатки пакетированных супов. Что ж, настал момент, когда Тед мог показать, что на него стоит рассчитывать. Что именно на него рассчитывать и следует!