Кит и Вано зашли в «Три богатыря» где-то в половине десятого: перед этим они успели глотнуть баночного «Туборга» в стеклянной кафешке на Фонтанной площади (поющий фонтан славился среди горожан как излюбленное место купания и иных ратных подвигов молодых людей в день ВДВ) и пострелять из пейнтбольных ружей в палаточном тире — тут Вано, отслуживший срочную под Ереваном, дал фору не нюхавшему портянок Киту, у которого прямо перед призывом внезапно обнаружилось документально подтвержденное плоскостопие.
— Прицел сбит, — авторитетно проговорил Вано, — а то бы я тебя всухую сделал.
Он покачнулся и, чтобы не упасть, ухватился за друга.
— Э, брат, — Кит укоризненно покачал головой. — Как тебя развезло-то с двух пивасиков.
— Это меня развезло?!
— Ладно, не бузи. Осторожно, не вдарься, тут дверь низкая.
Дверь и вправду оказалась низкой — особенно для Вано с его баскетбольными метром девяносто. Собственно, и Кит отставал от приятеля всего на пять сантиметров — на татами это давало преимущество в обзоре и действиях на дальней дистанции, но не слишком хорошо отражалось на скорости. Голубоглазый блондин Кит, словно сошедший с плаката времен Третьего рейха, и черноглазый и черноволосый Вано — оба коротко, по-спортивному стриженные, с буграми хорошо очерченных мышц, в искусственно состаренных джинсах и модных кроссовках, они вызывали мысль о разгуле рэкета начала девяностых. Оба молотили по макиваре в спортивном клубе «Рэй», что располагался на углу улиц Летчика Байдукова и Коннозаводской. И, надо сказать, преуспели в своем рвении: Кит к своим двадцати трем годам имел коричневый пояс, двадцатипятилетний Вано дослужился до черного, чем вызывал у друга острую, почти женскую зависть.
Интерьер бара был выдержан в стиле «изба воеводы»: бревенчатые стены, закопченные балки перекрытия, с которых свисали неплохие имитации масляных светильников, и дубовые столы, отполированные локтями до такой степени, что казались привнесенными сюда прямо из Киевской Руси. Прислуживали посетителям рослые девахи в русских сарафанах и кокошниках. Сама картина, известная в народе как «Три богатыря», висела на дальней от входа стене и принадлежала кисти местного художника — одного из тех, что выставляют свои творения на площади перед фонтаном. Копия была настолько удачная, что вполне могла сойти за оригинал, стоило лишь искусственно состарить полотно, подержав его в холодильнике, а затем снова занеся в тепло. Правда, тогда хозяева бара заимели бы нешуточные проблемы с налоговыми органами…
Приятели подошли к барной стойке. Заправлял там круглый и добродушный бармен — при густой «православной» бороде и длинных волосах, перехваченных на челе сыромятным ремешком. Облачен он был в рубаху с вышивкой и поясом из веревки. Вокруг левого глаза густой синевой отливал неслабый фингал.
— Стильно, — оценил Кит, пристраиваясь на высокий табурет. — С печенегами, поди, сцепился?
— С ними, — спокойно отозвался бармен.
Вано мельком взглянул на содранные костяшки пальцев бородача.
— Ты, смотрю, тоже в долгу не остался.
— А то, — степенно хмыкнул бородач. — Чем горло желаете промочить, добры молодцы?
— А вискариком, пожалуй, — сказал Кит. — Вискарик в твоих хоромах водится? Али токмо квас с медовухой?
— Обижаете, — хозяин, не оборачиваясь, безошибочно взял с полки позади себя плоскую бутылочку и плеснул в два стакана. — Боксеры?
— Каратисты, — поправил Вано.
— Уважаю. Сам когда-то баловался… Только, ребята, душевно прошу: пейте, гуляйте, только не безобразьте. Мне проблемы ни к чему.
— Обижаешь, воевода, — Кит довольно хохотнул, хлопнул бармена по плечу и оглядел зал.
Посетителей было немного. Под потолком плавал густой сигаретный дым, какие-то парни лениво резались в бильярд, мужик лет пятидесяти, потрепанного вида, дремал за столиком у стены, и две девушки лет семнадцати с упоением играли в дартс.
Играть обе не умели. Стрелки регулярно летели мимо мишени, и каждый неудачный бросок вызывал у девушек взрыв хохота. Одеты они были так, словно только что вышли из зала для аэробики: обе в ярко-полосатых гетрах, одна в черном облегающем трико, другая в светло-голубом. Только вместо чешек на ногах были туфли на шпильках. Обе, наклоняясь за упавшими стрелками, демонстрировали совсем не плохие попки: Кит и Вано молчаливо решили, что весь этот спектакль разыгрывается специально для них.
— А Дэн все-таки урод, — изрек Вано ни к селу ни к городу. — Видел, какой мне на последнем дубле реально в печень засадил? А договаривались в полный контакт не работать…
— Может, случайно? — спросил Кит.
— Ага, случайно. У него чуть рожа не треснула от удовольствия. Ну ничего, он у меня тоже землю носом пропахал — будьте-нате.
— Ты поосторожнее, — хмуро посоветовал Кит. — А то, сам знаешь… Захочет он на тебе отоспаться — отоспится по полной, не сомневайся. Между прочим, вон та, рыженькая, вроде ничего.
— А?
— Которая в голубом трико. Да и вторая не подкачала… Может, подойдем, познакомимся?
— Разбежались они с нами знакомиться.
— А мы скажем, что начинающие актеры.
— Так они и поверили.
— Как хочешь. Лично я ночь в одиночестве коротать не собираюсь.
