— Да, — спокойно ответил Петя. «А тебе хотелось бы, чтобы ничего не было?» — Было… Все… — Он сделал паузу и повторил: — Все было. — И улыбнулся с легким злорадством.
Марина снова подняла глаза. Лицо — в красных пятнах. «Значит, и у нас с тобой все было. А что же теперь с Костей? Что я ему скажу?.. Ах, да… Он и так все знает… Ужас! Жуть какая-то… Конечно, ничего прежнего не будет. Наверное, больше вообще ничего не будет. Кто может простить измену? Я — его шашни на стороне, он — мой трах с Петей… Да и остальные наши с ним намерения. Как выяснилось, совершенно разные».
— И что теперь?.. — осведомилась она, стараясь не смотреть на Петю ниже пояса.
Петя поднял брови, пожал плечом. «Хотел бы я сам знать, что теперь… Какие у нас должны быть отношения — у всех троих? Я могу отвечать лишь за себя. Да и то… не знаю как следует… Все было бы терпимо. Но яблоком раздора стала именно ты… Вот ведь проблема!»
— А что теперь? — сказал он. — Все живы-здоровы. Это главное. Остальное… С остальным… конечно, придется разбираться. Тут уж ничего не попишешь.
— Да, разбираться… — отозвалась Марина удрученно. «Хорошо вам, мужикам… дружба, недружба… Общий язык найдете. А вот мне каково!.. С каждым из вас разбираться… И чем все кончится? Одно понятно: все, что я планировала, все, на что рассчитывала, — все рухнуло. Спасти бы хоть малость. Но как?»
Петя едко усмехнулся.
— И уж наверняка всем нам будет что вспомнить об отдыхе на необитаемом острове. — И — глядя прямо в глаза Марине: — А мне — уж точно будет что вспомнить. — «Ты была выше всех похвал, — мысленно добавил он то, что не смог выговорить. — Вот бы снова так. Но без всяких там обязательств… Все равно я никогда не смогу тебе верить… Во всяком случае, верить до конца…»
— Да уж. Я буду вспоминать этот остров с дрожью.
— Вот как? С дрожью удовольствия или отвращения? Или того и другого вместе?
Марина смутилась. «А ведь и впрямь не все было так плохо. Ночь, как ни крути, мне понравилась. Но это было какое-то сумасшествие. Какой-то неожиданный и необъяснимый порыв или прорыв… к тому, что я хотела… Не знаю, смогу ли я снова с тобой… Когда мы столько знаем друг об друге… И не знаю, сможешь ли ты… Захочешь ли?..»
— Ну, я имела в виду — в общем… весь этот скандал…
— Общее состоит из частностей.
— Но в частностях надо еще разобраться.
— Одна из частностей — мы с тобой.
— И Костя тоже. Неотрывная частность.
— Н-да… Наверное… — Петя недовольно скривился. «Тоже проблема. Я и Костя. Проблемы с Мариной пусть он сам решает. А вот мы… Друзья… дружбаны… корефаны… друганы… Кто мы теперь друг для друга? И вообще, были мы друзьями или нет? Тоже предстоит переварить…»
— А где Костя? — спросила Марина не без тревоги — то ли за него самого, то ли за вероятные проблемы и неприятности, которые могли от него последовать.
— В своей палатке дрыхнет.
— А он не мог там что-нибудь… учудить?..
— Над собой, что ли?
Марина коротко кивнула. Петя покачал головой.
— Во-первых, он не из тех, кто на себя руку поднимает, — слишком уж он себя любит…
Марина кивнула, соглашаясь.
— А во-вторых, — продолжал Петя, — если бы хотел учудить, то учудил бы раньше, до рассвета. Всю ночь по острову шлялся. Божка утопил. И приперся в лагерь только под утро. Когда наверняка все перегорело… Впрочем, скоро узнаем. Пора вставать и собираться. Думаю, отдых на острове закончен. Для меня — точно.
Марина вытащила из-под пледа две полоски купальника.
— Отвернись.
— Зачем? — искренне удивился Петя. — Ты что, сильно изменилась, пока спала? У тебя за ночь третья ягодица выросла или пара лишних грудей проклюнулась? Ты забыла, что вчера вечером я тебя не только видел?..
— Ну, как хочешь! — сказала она сухо.
Марина отбросила плед и начала надевать трусики, потом лифчик. Петя любовался ее телом и с сожалением думал: повторится ли подобная ночь?..
— А остальное… — задумчиво протянула Марина, стоя на коленках посреди палатки и оглядываясь.
— Остальное? Что — остальное?
— Ну… мои вещи…
— Ты же сюда не насовсем переехала, — проговорил Петя колко, — а только переночевать. Так что остальные твои вещи все еще в Костиной палатке.
Марина молча расстегнула вход и, пригнувшись, вышла наружу. Петя встал, натянул плавки и вышел следом. Марина пошла прямиком к морю.
— Марин, ты куда? — удивленно сказало ей в спину Петя.
Марина остановилась, обернулась, молча посмотрела на Петю. Затем с трудом выговорила:
— Надо мне… пополоскаться, чтобы… Сам понимаешь…
Около полудня, когда Петя и Марина, почти не разговаривая, вдоволь поплавали, после чего распотрошили запасы съестного в Петином рюкзаке и уничтожили по банке цыпленка в желе и по паре ломтей подсохшего батона, запили консервы теплой водой из пластиковой бутыли, собрали рюкзак и палатку Пети, а Марина почистила песком и морской водой котелок из-под каши, — после всего этого Петя отнес и уложил в лодку свои вещи. Оба котелка и топорик Марина поставила возле Костиной палатки.
Петя сменил плавки на полосатые пиратские шорты, нацепил серую шапочку-панамку. Марина, по-прежнему в купальнике, спасаясь от солнца, повязала на голову Петино полотенце. Петя предложил разбудить Костю, чтобы она забрала из его палатки свои вещи, но Марина отказалась.
