Искатель, 1997 № 05 - [39]

Дэйв обнял жену за талию. Она прижалась к нему, он вдохнул сладкий запах ее волос.

— Через год, — продолжала Джилл, — мы тем более не поверим, что это реальная жизнь, а не наши фантазии. Ты станешь очень перспективным молодым адвокатом, я — твоей очаровательной супругой, принимающей активное участие во всех общественных мероприятиях. А Нью-Йорк… Нью-Йорк канет в небытие.

Он поцеловал ее. Джилл посмотрела на него огромными глазами, он снова прижал ее к себе, поцеловал. Молча они повернулись и зашагали к своему номеру. Вошли, он запер дверь, она опустила шторы. Вместе они сняли покрывало с кровати, откинули простыни.

Не торопясь разделись. Он обнял ее, поцеловал, она томно вздохнула, он осторожно уложил ее на кровать, лег рядом. Какая же она красивая.

— Моя жена, — прошептал он. — Моя любовь.

В уголках ее глаз стояли слезы. Она вытерла их. Он наслаждался теплом ее тела, его переполняло желание.

Она во всем подчинялась ему. Бедра разошлись, и она радостно вскрикнула, когда они слились воедино.

Прошлое забылось, торжествовала любовь. А потом, выжатые досуха, они провалились в глубокий сон.

В мотеле они провели четыре дня. Практически не выходя из номера, не вставая с кровати. Они никак не могли насытиться друг другом. Они смеялись, говорили, что превратились в сексуальных маньяков, но внезапно смех и шутки как отрезало, и они вновь жадно потянулись друг к другу.

— Я хороша в постели? — как-то спросила она.

— Только очень уж скромна.

— Но хороша, — она зевнула. — Лучше меня у тебя не было?

— Кроме тебя у меня вообще никого не было.

— Рассказывай, — она вновь зевнула, потянулась. — Я на других не в обиде. Даже к ним не ревную. Они не смогли бы так возбудить тебя. Такое по силам только мне.

Другой раз, после страстных ласк, она положила голову ему на грудь и расплакалась. Он погладил ее по волосам, спросил, что случилось. Джилл не отвечала. Несколько минут они пролежали в тишине потом она подняла голову. Огромные глаза, катящиеся по щекам слезы.

— Я так хотела…

— Что?

— Я так хотела достаться тебе непорочной.

— Но ты и досталась.

Она обдумала его слова, потом медленно кивнула.

— Да. Действительно досталась, не так ли?

Перевел с английского Виктор Вебер

Ольга Ларионова НЕ КРИЧИ: ЛЮДИ!

Ольга Николаевна Ларионова родилась в 1935 году в Ленинграде. Окончила физфак ЛГУ.

В 1965 году появился ее программный роман «Леопард с вершины Килиманджаро», затем вышли следующие авторские сборники: «Остров мужества» (1971), «Сказки королей» (1981), «Знаки Зодиака» (1983), «Соната моря» (1985), «Формула контакта», «Лабиринт для троглодитов» (1991), «Сотворение миров» (1995), «Венценосный крэг» (1996). За опубликованную и «Искателе» повесть «Соната моря» Ольга Ларионова была удостоена в 1987 году премии «Аэлита», а повесть «Чакра Кентавра» стала чуть ли не самый популярным ее произведением.

Столица рухнет и погибнет скот.

Падет огонь, тяжелый, как секира,

И преосуществление придет

Из темного, неведомого мара.

Предсказание Архани

Этот дневник не является официальным документом и не может быть приобщен к отчету о моей экспедиции. Я решил вести его после того, как на третий день проверил записи автоматического бортжурнала. Совершенно очевидно, что их недостаточно для того, чтобы впоследствии проанализировать все допущенные мной ошибки. Первой из них было то, что я не начал вести параллельный дневник еще на орбите. Аналогичных просчетов я допущу еще немало, и я не намерен извинять их своей молодостью и неопытностью — как-никак не прошло и года с того дня, когда я по праву моего рождения был приглашен в Совет Звездного Каталога. Может быть, первейшей ошибкой было то, что я не отказался от этой высокой должности, как в свое время сделала моя мать. Не знаю. Будущее покажет.

И вот я уже третий день нахожусь на поверхности Кынуэ-4. Сутки здесь коротки, и я едва-едва успеваю собраться с мыслями, четко классифицировать свои ощущения, сделать какие-то предварительные выводы и хоть немного отдохнуть, как наступает утро.

Время наблюдений. Я выхожу из корабля.

Он спрятан надежно, невидимость его заведомо гарантирована. Мой типовой скафандр неуязвим и тоже невидим. Когда я буду готов к контакту с аборигенами, мне придется изготовить индивидуальный квазигуманоидный скафандр, но над его конкретной формой мне еще придет: я поломать голову. Поселение, на окраине которого я расположится, весьма велико и заселение крайне неравномерно. Там, где я нахожусь, плотность аборигенов на единицу площади так незначительна, что я фиксирую каждый отдельный биоимпульс. Степень их интравертности просто катастрофична. Практически каждый индивидуум — это психоэнергетический гейзер.

Мне ничто не грозит. Выбор стоянки был произведен строго по инструкции — в месте, недоступном для аборигенов. В плоскости естественных передвижений жителей данного поселения выбрать такой участок было практически невозможно, так как неполовозрелые особи проникают практически повсюду, и действия их непредсказуемы. Подземных убежищ необходимой величины обнаружить не удалось, поэтому пришлось перейти на следующий горизонтальный уровень — верхние перекрытия жилищ, не посещаемые аборигенами. По инструкции здесь основным критерием пригодности должно было стать безукоризненное качество площадки, так как в случае экстренного ремонта производящие его особи несомненно наткнулись бы на невидимую, но ощутимую массу корабля.