Искатель, 1990 № 05 - [36]

— Ещё ближе!

Наконец на площади образовался их молчаливый, плотный круг, в центре которого он стоял. На земле они были совершенно беспомощны и, склонив головы, покорно ждали решения своей судьбы.

Всё время он чувствовал какую-то двойственность, какую-то незавершённость, словно его ждало здесь ещё одно не менее важное дело, не связанное с освобождением Элии. Теперь это чувство усилилось.

— Пусть вперёд выйдет Каро! — Предводитель летунгов с волочащимися по земле крыльями и жалко опущенной головой уже не вызывал в нём прежнего гнева. Какое-то другое чувство, гораздо более сильное и важное, руководило сейчас его поступками и словами. — Подойди ближе! — Каро молча повиновался. Вот он стоял перед ним, ничтожная летающая козявка, причинившая ему столько горя. Луч света и тепла тянулся от маленькой золотой искорки, блеснувшей в густой шерсти на шее Каро. Здесь находилось что-то очень нужное ему. Нечто такое, что было не менее важно, чем освобождение Элии и восстановление попранной справедливости.

— Сними талисман архов! — приказал его голос, словно Роман давно знал, что именно нужно потребовать. Каро безропотно повиновался, будто ждал именно этого приказа. — Ты и твоё племя нарушили законы мира. Вы разучились уважать жизнь и права других существ. Вам было мало безграничной власти над этой планетой, и ваша безудержная жадность всё погубила. Отныне вы лишаетесь поддержки архов и их покровительства. Положи талисман на землю!

Каро выполнил и это. Роман переключил свой правый глаз на тот внутренний взгляд, который позволял ему рассмотреть при желании любую букашку в лесу. На золотой поверхности диска изогнулось изображение леврана. Так вот в чём дело! Он поднял талисман концом хвоста и долго раздумывал, что с ним делать дальше. В конце концов место для талисмана нашлось между кожаными складками его необъятного живота. Летунги всё так же неподвижно, с закрытыми глазами, ждали его дальнейших распоряжений. Гипнотический транс ещё продолжался.

— Повторяйте за мной! — приказал он. — Жизнь каждого живого существа и его право на счастье священны! Никто не смеет безнаказанно забывать об этом.

— Об этом! — эхом отозвалась площадь.

— А теперь спите. Спите до самого утра, а затем хорошенько подумайте над тем, что произошло с вами.

— Куда ты несёшь меня, левран? Я устала. Я хочу есть и пить. Это только ты можешь обходиться без пищи, переносясь из мира в мир, туда, где нужно восстановить справедливость…

«Красиво, — подумал Роман, — И нечего возразить. Она всё равно не поверит. Каждый верит только в то, во что ему хочется верить. А вот есть действительно хочется и пора уже сделать привал. Никто их теперь не догонит, до города россов остался один дневной переход».

Он выбрал поляну с озером — не с тем, священным, у дуба, с самым обыкновенным озером.

Пока Элия собирала плоды и орехи, он попробовал жевать свою траву. Вкус её показался ему отвратителен, тогда он сорвал с ближайшего дерева пару небольших плодов, задумчиво разжевал их сочную мякоть и удовлетворённо кивнул своей большой головой.

Этого ничтожного количества пищи оказалось достаточно, чтобы утолить его чудовищный голод. «Я всё время меняюсь», — думал Роман. Откуда-то посреди головы появился нелепый рог, наверно, он нужен для того, чтобы Элии удобнее было держаться, когда она сидела на его толстой шее.

Когти на лапах стали короче и теперь не мешали бегу.

К утру лес расступился, и вдали на холмах показался деревянный город россов. Приближалась пора расставания. Правда, знал об этом только он один. Так ничего и не сказал ей, не ответил ни слова на её многочисленные вопросы, не выдал себя ничем.

Ни к чему ей знать его тайну, и цена, которую он заплатил за её спасение, касается его одного.

— Скажи, левран, отчего ты молчишь? Отчего ты всё время молчишь?! — не оставляла Элия своих попыток. — Открой мне мою судьбу! Ты ведь знаешь всё и всё можешь, так говорят легенды, это правда?

«Правда, правда. Но помолчи. Не пугай тишину последних минут. Слушай лучше, как бьётся моё сердце, впрочем, разве ты услышишь его за толстыми складками кожи?» Не отвечая, он ей всё-таки отвечал. Может, и она, не слыша, слышала хоть что-то? Вряд ли… Понимать несказанные речи могут лишь чудовища из древних легенд. Уши современных женщин заполнены иными звуками, и потому чаще всего они слышат лишь самих себя. Город между тем приблизился, их заметили, и отряд всадников вылетел из распахнувшихся ворот с развёрнутыми боевыми вымпелами, на которых извивалось длинное тело чудовища из древних легенд, того, что неслось им навстречу. Отряд смешался, казалось, вот-вот они в панике бросятся обратно к воротам города. Но этого не произошло. Что-то их удержало. Быть может, гордость или фигурка женщины, восседавшая на шее могучего животного.

Левран тоже остановился. От всадников его отделяло теперь расстояние в несколько десятков метров, и он уже не думал о них. И в самом деле настала пора прощания…

Она легонько соскользнула с его плеч, так легко, что он не почувствовал разницы, ему всё ещё казалось, что этот лёгкий как пушинка и такой драгоценный груз тяготит его плечи… Но неслышные шаги гулко отдались в его сердце. Женщина уходила, уходила не оборачиваясь, не попрощавшись, словно невидимая нить протянулась между ней и всадниками и вела, вела её прочь от него… Но так продолжалось недолго. Вдруг, опомнившись, Элия повернулась, бросилась назад и, поднявшись на цыпочки, подтянувшись к его толстой, неуклюжей морде, покрыла её поцелуями и прошептала: