Искатель, 1988 № 04 - [12]
Тони глянул на город. Тот светился тысячами огней в знакомом вечернем тумане.
Значит, Пайпер сказал правду. Никакой войны не было! Была Большая Игра с привлечением большого количества статистов. Некоторые из них «остались» на съёмочной площадке. Ричард, Чарли, полицейский, старик, все люди Флайта… Прямое, натуральное кино — и больше ничего.
И тут Тони увидел себя как бы в кадре, глазами оператора. На переднем плане неимоверно грязный малый в рваной одежде, с безумным взглядом воспалённых глаз и многодневной щетиной на лице. Настоящее исчадие ада по кличке Беспалый. За ним — толпа таких же оборванцев.
Отработанным движением профессионального убийцы Беспалый вырывает из кармана пистолет, и на куртке старины Пайпера появляются две дыры. Помощник продюсера падает — не по–киношному, медленно и красиво, — а грузно и мгновенно, как и полагается убитому.
В пистолете больше нет патронов, но Тони всё нажимает и нажимает спусковой крючок.
В зловещей тишине стало отчётливо слышно стрекотание кинокамеры.
Жаль, что не осталось хотя бы одного патрона, подумал Тони, поднимая глаза. На съёмочной платформе приплясывал от восторга оператор–попугай. Заметив, что Макфейл смотрит на него, он показал Тони большой палец.
Отличные будут кадры!
Андре Рюэллан
Мемо
Поль перекусывает крысе шею. Зверёк застывает в неподвижности. Поль хватает его за лапы и челюстями вспарывает ему брюхо. Потом выдирает оттуда и жуёт кровоточащие внутренности. Глотает. Принимается за лапку. Её шкура и шерсть не поддаются зубам. Он довольствуется крохотными мышцами.
Потрясая раскромсанной тушкой, Поль заводит торжествующую песнь и начинает плясать.
Вокруг расстилается саванна, усеянная незнакомыми, диковинными предметами: керамическими столами, стеклянными перегородками. Сквозь них растут злаки, которые выглядят гораздо более настоящими. Всё прозрачно, даже стена, не скрывающая горизонта, даже белый щит над головой, через который прекрасно видно голубое небо в пятнах серых облаков.
Поль отшвыривает подальше от себя остатки трапезы, вытирает руки о шерсть, покрывающую его обнажённое тело. Шерсть срослась с одеждой, которую его разум отвергает. Поль не обращает на это внимания. Он пускается в путь по саванне. Бредёт, наклонившись вперёд, тяжело поворачивая голову из стороны в сторону.
По пути замечает пук рогатин и завладевает одной из них. Конец её заострён. Оружие придаёт ему уверенность.
Издалека доносится зов:
— Поль! Поль!
Он отвечает боевым рёвом, который ветер разносит над деревьями. Прислушивается. Ничто не выдаёт чужого присутствия. Поль возобновляет свой путь среди высоких стеблей.
Что–то прозрачное внезапно останавливает его. Он отступает, пытается обогнуть препятствие, но это ему не удаётся. Его охватывает ужас. Поль падает ниц, выкрикивает заклинания, подымается и делает новую попытку. Опять неудача. Тогда страх уступает место ярости. Он пробивает себе проход ударами рогатины.
Снова слышатся призывы, далёкие, многосложные, непонятные. Это люди не его племени. Поль меняет направление, отыскивает лощину и легко спускается в неё, потому что в склоне кем–то вырублены небольшие пологие уступы.
Оказавшись в лощине, он продолжает свой путь, но из зарослей выскакивают враги. Он поворачивает и бегом пересекает обширное пространство. По обеим сторонам длинными вереницами неподвижно стоят большие пёстрые звери. Через прозрачные бока видны их внутренности. Но удивляться некогда. Звери спят. А сзади — вражеская погоня.
Поль добирается до стены высоких чёрных бамбуковых деревьев. Стволы сделаны из ровно уложенных друг на друга прямоугольных камней. Между двумя деревьями — проход. Он помогает беглецу преодолеть бамбуковое заграждение. Поль выходит к широкой тропе, по которой в обоих направлениях мчатся звери, похожие на тех, что спят в саванне. Нападать они не пытаются. Поль решает перейти тропу.
Но один из зверей несётся прямо на него с оглушительным рыком. Поль едва успевает отпрыгнуть. Как раз для того, чтобы попасть в руки врагов. Поль издаёт боевой клич и ожесточённо отбивается. Но вскоре падает: их слишком много. Его уносят, как законную добычу.
Присмиревшего Поля покачивает в такт шагам. Он глядит на верхушки кустов, которые на фоне молочно–белого неба колышет ветер. И молчит. К чему бунтовать, роптать на судьбу? Должны быть победители и должны быть побеждённые — таков закон саванны.
Поль очнулся от забытья поздно утром. У него было такое ощущение, будто голова его наполнена клеем. У изголовья кровати он увидел Изабеллу. Она была, как обычно, в джинсах. Поль попытался заговорить, но смог издать лишь невнятное бормотание. Изабелла принялась успокаивать его, нежно поглаживая по голове. Он взял её руку и лизнул. Изабелла поспешно отдёрнула руку. Поль приподнялся на локте, глядя на её искажённое страхом лицо, и с трудом выговорил:
— Не понимаю, что на меня накатило…
Изабелла насторожённо молчала.
— Я у Карлена, верно?
Она согласно кивнула.
— Значит, он впрыснул мне ларгактил. Это его мания… — Поль слабо улыбнулся и закрыл глаза. — Мои веки весят целую тонну. Я вспоминаю, что видел сон. Вот только когда это было: до или после?
