Искатель, 1985 № 05 - [28]

Добормотав последнюю фразу, Леон, обессиленный, откинул голову на спинку сиденья. Затем оглянулся, словно сзади мог стоять некто, нашептавший ему эти слова. Но обширный зал был пуст. Стенные панели дышали теплом и вечерним покоем. Леон припомнил, как только что, по пути в кают-компанию, заглянул в штурманский отсек. Иван с несколькими помощниками занимался трехмерной картой. На глазах росла пунктирная линия, соединяющая Изумрудное светило с далеким ласковым Солнцем, согревшим корабль землян. Светящиеся точки, вспыхивавшие в глубине кристалла, — хрупкая лесенка, ведущая к Земле. Леон подошел к земному глобусу, стоявшему на штурманском пульте, и машинально толкнул его. Глобус завертелся.

— Теперь ты сам убедился, что Земля вращается, — пошутил Иван, не отрываясь от работы…

Леон застонал и изнеможенно прикрыл веки.

Полет проходил спокойно. Ускорение составляло менее трети предельного, а это значит, что сразу после включения фотонных двигателей невесомость на корабле сменилась тяжестью, равной земной.

— Пора привыкать к земным условиям, — сказал капитан в кают-компании во время традиционного чаепития.

Жизнь на корабле была теперь наиболее приближена к тому, что ждало их на родной планете.

Основное время экипаж «Валентины» посвящал разборке и систематизации накопленных материалов. Впрочем, значительная часть проб и образцов, взятых из разных точек внегалактических пространств, еще ждала своего часа.

Все внимание Анги с сотрудниками было уделено пробам, взятым на безжизненном астероиде.

— Пустое занятие, — заметил ей как-то Леон.

Он взял Ангу за руку, но девушка тут же отняла ее.

— Твое сердце холодно, как ледышка, — сказал Леон.

Анга пожала плечами:

— Что же делать?

— Растопи ледышку.

— Не могу, — покачала она головой. — Сделай это ты, если сумеешь.

— Мне без твоей помощи ничего не сделать…

— Посмотри рентгенограммы обелисков малого астероида, — сказала Анга, круто меняя тему тягостного для обоих разговора.

Леон поначалу нехотя, а потом все более увлекаясь, принялся рассматривать их.

— Что и требовалось доказать! — заметил он. — Полная неорганика.

— Раньше ты считал, что их могла воздвигнуть чужая цивилизация.

— А теперь отказался от этой мысли.

Анга погладила полупрозрачный обломок известняка. Она с ним не расставалась.

Леон прошелся по комнате.

— Зря упорствуешь, Анга, — сказал он. — Мы исследовали твою находку вдоль и поперек. Обычный известняк, мертвая порода с заурядными вкраплениями элементов, обычно встречающихся в метеоритах и на малых небесных телах.

Анга молча сунула обломок в сумочку, где хранились самые дорогие для нее предметы.

— Как твое здоровье? — спросила она.

— Неплохо, — лаконично ответил Леон.

С каждым днем самочувствие Леона улучшалось. Реже тревожили головные боли, сопровождающие странные видения.

Леон Бременами даже жалел об этом. Чувство вдохновения, посетившее его в тот памятный час в пустынной кают-компании перед картиной «Пророк», больше не повторялось. Все, что он тайком сочинял, выходило бледным, нарочитым, и Леон без сожаления предавал свои опыты огню.

А «Пророка» он прочитал Анге в тот же вечер, когда в мозгу его вспыхнули огненные, строки, и девушка поразилась силе слов.

— Неужели нельзя полюбить за талант? — полушутя, полу- серьезно сказал ей тогда Леон.

— Разве любят за что-то?

— Разумеется.

— Нет, — покачала головой Анга. — Любят просто так.

— Наверно, никто на борту «Валентины» тебя недостоин, — произнес Леон. — Быть может, только на Земле ты встретишь свое счастье.

Девушка молча пожала плечами. Мысли ее были заняты другим.

Однажды в биоотсек ворвался взволнованный Леон. Наскоро поздоровавшись с биологами и биофизиками, он спросил, где Анга.

— В оранжерее, — сказали ему, и Леон помчался в оранжерейный отсек.

Анга возилась с какой-то редкой орхидеей, облучая ее ультрафиолетом.

Леон опустился на колени рядом с девушкой.

— Что случилось? — спросила она.

— Опять!

— Заболел?

— Трудно объяснить… Помнишь, я тебе рассказывал, как сидел один в кают-компании после возвращения с астероиде, смотрел на картину…

— Твоего «Пророка» я помню наизусть, Леон, — перебила его Анга.

— В том-то и дело, что не моего!

— Не твоего?!

— Понимаешь, мне все время чудилось, кто-то диктует слова и фразы.

— Ясно. Муза.

— Не смейся. Мне все время казалось, что кто-то чужой стоит за спиной и управляет моими мыслями, роется в них.

Анга взяла его за руку.

— Пойдем в медотсек.

— Наши медики тут ни при чем, — покачал головой Леон. — Пять минут назад со мной случилось нечто еще более удивительное. Я был у себя в ядерном, проверил приборы, а потом прикорнул прямо в кресле.

— Был там еще кто-нибудь?

— Никого. Как и тогда, в первый раз. Дремлю и вдруг чувствую; кто-то спрашивает меня, а я не знаю, что отвечать. И вдруг мне показалось, что я могу ощущать электромагнитные поля.

— Сон, — сказала Анга. — Тебе приснился наш разговор на астероиде.

— Чет, не сон — Я увидел, ощутил эти поля. Все эти изогнутые плоскости, перекрученные спирали силовых линий, векторную пляску напряженностей…

— Галлюцинации.

— Нет! — крикнул Леон. — Потом, когда наваждение прошло, я тщательно измерил силовые поля отсека во многих точках, и, когда соединил их линиями и плоскостями, получил в точности ту же картину, которую видел наяву.