Искатель, 1985 № 04 - [4]

Полковник снова взял со стола фотографию.

— Это тоже не делает нам чести, — оборвал он Макларена, теребя фотоснимок в руках.

Капитан понял, что в голове шефа зреет новый замысел.

Он предусмотрительно пригасил пыл, выжидая.

Работали кондиционеры, заполняя своим глухим шумом затянувшуюся паузу.

— Пожалуй, целесообразно прощупать и другие связи этого Роберта, — сказал наконец Харст. — Глядишь, найдется еще что-нибудь заслуживающее внимания… И установите наблюдение за Патрицией Логэн — только очень осторожно. Чтобы у нее и тени подозрения не возникло. В наше время даже далекий от политики банковский служащий может наделать немало шума из-за незаконной слежки. Словом, задействуйте самых опытных сотрудников. Не из тех, которые позволяют, чтобы их оставляли с носом.

Разумеется, Макларен хорошо понял, на что намекает полковник. Но виду не подал.

— Да, сэр, — послушно кивнул он и аккуратно уложил фотографии в черную кожаную папку с тисненными золотом вензелями OHMS[2] и приклеенной скотчем узкой полоской кодового номера. Выше белела предостерегающая надпись: «Top secret».[3]

«Как он похож на нашего доктора. Просто удивительно!» — снова умилился Харст.

Особняк, в котором жила Пат, был отстроен в викторианские времена. Он стоял в окружении таких же почтенных, закопченных угольным дымом строений из красного кирпича. Переменив несколько поколений обитателей, но отнюдь не заведенные ими обычаи, дома остались совсем такими же, как в дни своей молодости, когда еще стояли на окраине, ныне отодвинувшейся далеко.

Перемахнув через чугунную оградку, Роберт прошел по гравийной дорожке к крыльцу, улыбнулся, увидев прикрепленный к двери медный молоток, заменявший в былое время звонок. Он, пожалуй, и теперь бы еще исправно служил по своему прямому назначению, но разве услышишь его стук, когда ревет телевизор или радиоприемник. Посему в косяк надежной дубовой двери с кованой ручкой была вмонтирована кнопка звонка

«Все как в добрые давние времена», — защемило у него в груди. Вспомнилось, как впервые он нажал кнопку этого звонка, когда учился еще в колледже. С робостью и благоговением. Эх, какая счастливая была пора, веселая, как рождественские праздники!

Дверь, как и тогда, открыла худощавая седая женщина с лицом, изборожденным мелкими, но глубокими морщинами, — миссис Фредерикс, сестра сэра Логэна, отца Пат, совмещавшая в одном лице экономку и хозяйку.

— Роберт! — радостно всплеснула она руками. — Проходи! Как хорошо… Прямо к обеду!

Роберту вспомнилось, что и в те далекие счастливые времена, когда он вошел в этот дом впервые, она встретила его точно так же радушно.

Прошли на просторную веранду, занавешенную спадающим с крыши плющом.

— А Пат в свой лагерь уехала, — вздохнула миссис Фредерикс, усаживаясь рядом с Робертом в глубокое кресло, обитое гвоздиками с медными шляпками. — Но мне велено вас ни в коем случае не отпускать, если появитесь. Сегодня она обещала заглянуть, чтобы повидаться с отцом. Посидите, почитайте… Я вот тут собрала для Пат все, что писали о Гринэм-Коммон газеты в ее отсутствие. Надоест, включайте телевизор. А может быть, хотите прилечь с дороги?

Роберт поднял руки кверху.

— Нет, нет, спасибо, миссис Фредерикс. Я не устал, — энергично запротестовал он.

Миссис Фредерикс понимающе кивнула. На ее лоб набежали морщины.

— Служанка наша уехала к родителям на ферму, я теперь одна, — с нотками извинения в голосе продолжала она, — так что не обессудьте, — придется мне вас покинуть.

— Конечно, конечно, — воскликнул Роберт. И из вежливости добавил: — Может, чем-то смогу вам помочь?

— Ах, сэр, какая от мужчин помощь? — отмахнулась старушка с улыбкой и направилась на кухню, шурша своим длинным, почти касающимся пола василькового цвета платьем.

В доме Логэнов, как и прежде, все сияло безупречной чистотой. В этом была немалая заслуга и добросовестней служанки, и миссис Фредерикс тоже.

Роберт никогда не видел ее без дела. Даже сидя у телевизора, миссис Фредерикс что-нибудь обязательно вязала или вышивала.

Просмотрев газеты, лежащие на журнальном столике, Роберт принялся перелистывать объемистый альбом с вырезками. Задержался на репортаже Марты Геллхорн «База в осаде». Занятый собственными переживаниями, Роберт начал читать его без особого интереса, но затем увлекся. Ведь все, о чем писала журналистка, было впрямую связано с жизнью его Пат.

«Американская военная база напоминает мне гитлеровские лагеря смерти. Земля за ее высокой колючей оградой, протянувшейся по периметру почти на пятнадцать километров, такая же голая, разбросанные на ней строения мрачны, безобразны — настоящие тюремные бараки. Злое, чуждое окружающему, пейзажу место. Людей, живущих на базе, охраняют полиция, солдаты, собаки. На их стороне сила. И все же базу взяли в осаду женщины, не опирающиеся ни на какую силу, кроме своей убежденности. Они живут возле четырех ворот базы, терпя лишения, которые заставили бы взбунтоваться в мирное время солдат любой армии. Эти скромные женщины стали всемирным символом, примером для бесчисленных простых людей, которые тоже говорят «Нет!» войне и ядерному оружию…»