Искатель, 1983 № 03 - [5]

— Не опознали, — повернулся к Павлову Волощук. — Я же говорил вам, что народ у нас пуганый, им веру надо внушить в нашу правду и силу.

— Внушим, председатель, внушим. — Павлов повернулся и пошел к дому Капелюха.

— Вот вы уедете, — сказал Волощук, шагая за ним, — а мы останемся…

Он замолчал внезапно и сдернул с головы старую, истертую, выгоревшую фуражку с зеленым пограничным верхом: из хаты милиционеры выносили покрытые брезентом трупы.

— Вы их похороните, — сказал Павлов. — Как положено. Видать, в лесу у вас банда. Оставляю вам лейтенанта, он с участковым бандой займется.

Волощук недоверчиво посмотрел на лейтенанта. Уж слишком по-юношески тонок был этот парень в синей милицейской гимнастерке.

— Да, помощник…

— Он парень боевой, в разведке служил, — словно оправдываясь, сказал Павлов, — ранили его, а после госпиталя к нам.

Волощук посмотрел на подполковника, словно хотел сказать: «Вам в городе легко», — но промолчал.

Они шли вдоль деревни. Синие гимнастерки выцвели на солнце, сапоги покрыла мучнистая пыль. Солнце, висевшее в небе, было не по-осеннему жарким, и милиционеры расстегнули воротники гимнастерок.

У плетней стояли люди, они молча кивали идущим и провожали их взглядами.

— Молчаливый у вас народ, — усмехнулся Давыдочев.

— Пуганый. — Гончак выплюнул самокрутку.

— Темный народ, — зло ответил лейтенант.

— Не прав ты, лейтенант. — Гончак остановился. — Народ у нас добрый, трудовой. В этой деревне партизаны завсегда и ночлег и еду находили, раненых прятали.

— Так, что же они теперь?

— А вон, — Гончак показал на лес. — Пока здесь два закона — дневной да ночной.

Давыдочев посмотрел на лес внимательно и долго. В ярком солнечном свете был он совсем не страшным, а, наоборот, веселым и нарядным. И все же рука лейтенанта легла на кобуру.

— Запрягай, Гончак, лошадь, — сказал Давыдочев, — поедем в соседнюю деревню, там еще поспрошаем.

— Я только Волощука предупрежу, — ответил участковый.

«Спецсообщение

Обл. ОББ РОМ Павлову

Дактилоскопическая проверка убитого в деревне Смолы ничего не дала. По нашим данным, в вашем районе дислоцируется бандгруппа, примерный состав до восьми стволов. Бандиты нападают на крестьян, отбирают продукты. Они имеют устоявшийся канал сбыта, меняя продукты на деньги и золотые изделия, как в районе, так и в области. Исходя из особой опасности бандгруппы, высылаем вам в помощь оперуполномоченного ОББ УНКВД области капитана Токмакова.

Нач. ОББ Клугман».

Сентябрь был жарким. Павлов сидел на ступеньках больницы, расстегнув воротник гимнастерки и сняв фуражку.

Больница была маленькой, чисто выбеленной, оконные рамы покрашены голубой краской. Павлов закрыл глаза и сразу же словно провалился в темноту. Сон был легким и крепким.

Он очнулся от прикосновения. Открыл глаза. Перед ним стоял главный врач больницы Трофимов.

— Хотите, подполковник, я положу вас на диване в своем кабинете?

— Хочу, но не могу.

— Вам необходимо поспать.

Павлов встал, поправил фуражку, застегнул воротник.

— Как она?

— Лучше.

— Поговорить с ней можно?

— Да. Только она плачет все время. Пойдемте.

В маленькой прихожей Трофимов снял с вешалки халат, протянул Павлову. Халат был широким и длинным, и подполковник словно утонул в нем.

В коридоре плотно стояли койки, и Павлов с Трофимовым шли провожаемые любопытными взглядами.

У дверей с табличкой «Старшая сестра» главврач остановился.

— Мы ее отдельно положили.

В маленькой комнате, заваленной узлами с бельем, на широком кожаном диване лежала женщина с перевязанной головой.

Лицо ее было бледно и неподвижно, только глаза, огромные, серые, жили на этом лице. Они смотрели на Павлова тоскливо и вопросительно.

— Это к тебе, Ядзя, — сказал Трофимов, — вы тут поговорите, а я пойду.

Павлов осторожно присел на край постели.

— Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, — чуть слышно прошептала женщина.

— Я начальник районной милиции. Вы можете ответить на мои вопросы?

— Да.

— Скажите, вы узнали кого-нибудь из нападавших?

— Да.

— Кого?

— Андрея Рокиту. — Голос женщины окреп. — Он раньше в нашей деревне жил, потом в городе. При немцах в полиции служил.

— Только его?

— Только. Их пятеро было… Каты… Бог покарает их…

Она кусала губы, сдерживая рыдания.

— Почему они пришли к вам?

— Они ночами ходили по хатам, забирали продукты, а свекор прогнал их, не дал ничего. И Казимир Тройский тоже не дал…

— Они были одеты в нашу форму?

— Да.

Ядвига закрыла руками лицо и зарыдала.

В дверь райотдела милиционеры в намокших от пота гимнастерках пытались втащить огромный сейф, украшенный замысловатым чугунным литьем.

Дежурный внутри здания руководил этим нелегким делом.

— Лемех! — слышался сквозь открытые окна его голос. — Лемех! Мать твою!.. Ну подлезь ты под его! Подлезь! Слышь, что говорю?

— Сам подлезь, — тяжело отвечал Лемех. — Как командовать, так все, а как таскать…

Павлов сидел на подножке «доджа», наблюдая за стараниями милиционеров. Сейф закупорил дверь, и теперь ни выйти из здания, ни войти в него было невозможно.

— Лемех! Горячко! — надсаживаясь, кричал невидимый дежурный.

Подполковник встал, подошел к окну и крикнул:

— Авдеев!

У решетки окна появилось красное лицо дежурного.

— Я, товарищ начальник.