Искатель, 1982 № 05 - [19]

— Смотря на что.

— Пятьдесят на пятьдесят.

— А в хрустах сколько?

— Не прогадаешь.

— Лады, — кивнул Монгол. — А что делать надо?

Давно ожидавшая этого вопроса, Ирина Михайловна внимательно посмотрела на Монгола, словно пытаясь еще раз проверить себя, затем сказала, четко разделяя слова:

— Я тебе адресок один дам… недалеко от Одессы… там старуха живет… — Она замолчала, еще раз изучающе посмотрела на него.

— Ну? — не выдержал Монгол.

— Так вот, у нее брошь одна есть, хорошие деньги стоит. Сможешь взять? Покупатель уже есть, — соврала она.

Монгол, который все это время внимательно слушал Лисицкую, скривился в недоверчивой усмешке, спросил с издевкой:

— А чего ж сама не возьмешь?

Ирина Михайловна усмехнулась, сказала с непонятной тоской в голосе:

— Не женское это дело — по чужим квартирам лазить, а так бы уж давно…

— Оно конечно, — согласно кивнул Монгол и тут же спросил: — Наколка надежная?

— Почти стопроцентная.

— Почему «почти»?

Ирина Михайловна замялась, боясь полностью раскрыть себя, сказала нехотя:

— Видишь ли… Эта брошь может быть у двух людей, но, вероятнее всего, у той старухи.

— Лады, — согласился Монгол, но вдруг потускнел, его губы скривились в какое-то подобие улыбки. — Только куда же я попрусь со своей рожей? Меня любой мент захомутать может. Сообщение, поди, по всем райотделам уже разошлось.

— М-да, — согласно кивнула Ирина Михайловна. — А впрочем, знаешь что… Я пару приличных мужских париков в загранке приобрела, так вот один из них тебе в самый раз сгодится.

— А ксива?

— Милый ты мой, где же я тебе сразу-то паспорт выправлю? — возмутилась Ирина Михайловна. — Вот вернемся из этого рейса, тогда и видно будет. К тому же надо еще раз посмотреть на тебя. А то вдруг с брошечкой-то рванешь куда…

— Не будь дурой! — оборвал ее Монгол. — В доле так в доле. Да, — вдруг спохватился он, — когда дело сделаю, то с твоей дачи свалю, у меня еще одна хаза есть. Так что насчет встречи сообщу сам, позвоню Парфенову.

— Годится, — согласно кивнула Ирина Михайловна. — Тогда договоримся так: завтра с утра к тебе приедет Колька и передаст вместе с париком адресок той старухи. Он же и подбросит тебя до места.

— Дело говоришь, — согласился Монгол и, как-то враз оттаяв, притянул Ирину к себе, сказал просяще: — Может, не уедешь сегодня?..

— Не могу, Валя. В следующий раз, — пытаясь освободиться из его цепких рук, прошептала Лисицкая. — Только ты не обижайся. А сейчас давай-ка лучше за успех выпьем.

IX

Сжавшись в комочек, Лариса сидела на втором от окна стуле и со страхом ждала прихода Корякина. Час назад в стоптанных башмаках, в которых мыла полы дома, и в стареньком платьишке она робко постучалась в эту комнату и, остановившись на пороге, едва слышно спросила: «Мне бы товарища Гридунову».

Целый час билась с ней Нина Степановна. В какие-то моменты Ларисе казалось, что она вот-вот расплачется и расскажет этой женщине всю правду, но мысль о сыне, которого, как говорила Ирина, можно не увидеть долгие годы, давала ей новые силы, заставляла упрямо твердить: «Не знаю никакого Корякина. Откуда телефон? Понятия не имею. Я же ведь парикмахер. Может, кто из бывших клиентов порекомендовал меня…»

И вот теперь это опознание.

В кабинет вошли четыре молодые женщины. Лариса сразу посмотрела на волосы — блондинки. От двадцати до двадцати пяти лет. Сели на расставленные вдоль стены стулья. «Господи! Пронеси!» Вспомнилась молитва, которую давным-давно читала ее мать, стоя перед образами: «Отче наш. Иже еси на небеси. Да святится имя твое. Да приидет царствие твое. Да будет воля твоя. Господи, сделай так, чтобы он не узнал меня. Молитвами отмолю грехи свои. Сделай ради сына!»

Лариса настолько ушла в себя, что даже поначалу не поняла, о чем говорит Гридунова. Она вопрошающе подалась вперед, переспросила:

— Извините, я не поняла. Чего?

Нина Степановна внимательно посмотрела на Миляеву, повторила, четко разбивая слова:

— Сейчас произойдет опознание. Прошу никаких жестов не делать и реплик не произносить.

— Хорошо, — едва слышно ответила она, а сама продолжала шептать лихорадочно: — Господи, милый, сделай так, чтобы он меня не узнал. Сына, сына моего пожалей!

В сопровождении милиционера вошел Корякин. Бледный и осунувшийся, он, казалось, вытянулся еще больше, но Лариса сразу же узнала его. Это был тот самый парень, которому они продали валюту у моста, что вытянулся над спуском Жанны Лябурб. Затаив дыхание, она вжалась в стул, с ужасом почувствовала, как покрывается испариной лоб.

— Гражданин Корякин, вам приходилось встречаться с кем-нибудь из присутствующих здесь женщин? — Голос Гридуновой прозвучал неестественно громко. — Посмотрите внимательно.

Корякин прошел на середину комнаты, остановился, вглядываясь в лица. На какое-то мгновение он задержался на рослой блондинке, заскользил растерянным взглядом по ряду и, не останавливаясь на Ларисе, перемахнул опять на блондинку.

— Н-нет. Никого не знаю. — Он дрожащей рукой вытер пот со лба, виновато посмотрел на Гридунову. — Н-не знаю. Никого.

Когда все приглашенные ушли, Нина Степановна села за свой стол, молча достала пачку сигарет, щелчком выбила одну, закурила. Сделала несколько глубоких затяжек и только после этого посмотрела на Ларису.