Искатель, 1981 № 05 - [8]

«Решили купить. Втянуть в игру», — подумал Васильев.

Следователь с интеллигентным лицом, вежливый и, видно, начитанный человек. У зеленых глаз десятки тонких, добрых морщинок. Аккуратные усы. Не прокуренные, лохматые, а тонкие, подправленные.

За спиной у этого человека, по-видимому, большой житейский опыт. Наверное, и он насиделся в кабинетах следователей… Вот за этой стороной стола, где находится сейчас Васильев.

Слышал о таких людях поручик. Они и в ссылках, и в тюрьмах учились, читали, работали с невероятным, непонятным упорством.

У Васильева в случае провала была хорошая версия. Он выложит всю подлинную биографию. Даже скажет о своем не очень хорошем отношении к нижним чинам. Разумеется, во имя дисциплины, присяги, службы. Это же присяга заставила его сражаться против Красной Армии. И опять, конечно, ни слова о том, как цепко, до боли в пальцах он жал на гашетку пулемета.

Мать еще жива. Могут проверить бедное положение их семьи. А перешел он границу потому, что русский человек; ему осточертела эмиграция, чужбина. Хорошая версия.

Ею можно было бы воспользоваться. Но не хватило пяти минут. Остаться бы до ареста одному на пять минут, уничтожить шифр, ключ к нему. Шифр, зашитый в пиджак, был обнаружен при обыске.

На пятый день следователь, долго интересовавшийся биографией, подошел, наконец, к главным вопросам.

— Вы умный человек, — сказал он, — и, по-моему, понимаете, что не стоит тянуть время. Ясно, что вы перешли границу с заданием. Я даже догадываюсь, кто вас послал.

— Интересно? — хмыкнул Васильев.

— Могу, конечно, ошибиться, — продолжал следователь. — Но, видимо, вы очередная жертва английского консула Тиррела. Очень энергичного человека. — Следователь улыбнулся. — Никак не хочет угомониться. И какие только методы борьбы не применял против нас!

Васильев выдал себя только хрустом пальцев. Он сжал их до боли, а лицо осталось спокойным, равнодушным.

— Жертва… — Он качнул головой, усмехнулся.

— Но не борец же вы в прямом смысле слова! И за что борец? Что можно изменить? И пошли вы на задание ради счета, который вам откроют в каком-нибудь банке.

На столе стопка тетрадочных листков, ручка, небольшая конторская чернильница.

«А бедновато живут», — подумал Васильев.

— Кстати, вы уверены, — вдруг спросил следователь, — что счет вам откроют?

— Не понимаю, — пробормотал Васильев.

— Это был джентльменский уговор? — продолжал следователь. — Учтите, Тиррел только прикидывается джентльменом. Он хороший артист.

— Вы что, с ним встречались? — грубо спросил Васильев.

— Он бывал у нас с одной дипломатической миссией. Давно. Как он выглядит сейчас?

— Ничего, — против воли ответил Васильев.

— Он следит за собой. — Следователь поправил тетрадные листки. — Не поймите меня, что я вас, так сказать, заговариваю. Я хотел, чтобы вы хорошенько все обдумали. Вам еще надо жить.

— В Сибири?

— Там я был, — сказал следователь. — В кандалах. Но мы-то от кандалов отказались. Итак, вы должны, конечно, заниматься сбором сведений военного характера?

— А если я ничего не скажу? — спросил Васильев.

— Не советую, — спокойно произнес следователь. — Мы и без вас, правда, с трудом, но докопаемся. Шифр, ключ к нему у нас.

— Этого недостаточно.

— Да, нужна зацепка — первая явка.

Васильев, не скрывая удивления, посмотрел на следователя.

— Это почерк вашего хозяина, — пояснил следователь. — Вы больше одной-двух явок не знаете. Цепочка. Все предусмотрено.

— И если я оборву цепочку? — опять грубо спросил Васильев.

— Не советую, — повторил следователь.

Васильев понял, что с ним этот человек вежлив. Но он строг, суров. Прошел трудную школу жизни. И беспощаден.

Следователь посмотрел исписанные страницы. Пока в протоколе только биографические сведения. Хорошие сведения. Почти пролетарское происхождение. Служба в армии, оставался верен присяге в гражданскую войну. Эмиграция. Вербовка. Кем и где, уже известно. Цель тоже ясна.

— Нам осталось вписать в протокол последние строки.

«А ведь действительно нескольких строчек достаточно. Явки и главная цель», — удивленный, даже ошарашенный неожиданно быстрым завершением следствия, подумал Васильев.

Он подготовился к изнурительным, долгим, обязательно ночным разговорам. Следователь должен переспрашивать, ловить, уточнять детали, доискиваться до каких-то обстоятельств, уже ясных, как божий день.

«Господи, — безучастно подумал Васильев, — ловко скрутили. Вот тебе и миссия… Миссия. — Он задумался и со злорадством решил: — А вот об этом я ничего не скажу! Придет кто-нибудь другой и продолжит. Должен прийти, пройти. Бывают же исключения».

А откуда-то издалека донеслось:

— Сбор сведений военного характера? — уточнял следователь.

— И экономического, — устало добавил Васильев.

— Явки? — Следователь не поднимал головы. Он, наверное, дописывал слова: «экономического характера».

По-прежнему устало Васильев назвал адреса: ашхабадский и ташкентский, фамилии хозяев.

— Вы все сказали? — Следователь отложил ручку, поправил листки протокола. У его глаз опять сбежались морщинки. Спокойное ожидание.

— Из Ашхабада я должен деть телеграмму Подпись хозяина. А из Ташкента послать письмо. Тоже за подписью местного жителя. Все пойдет по адресу туркестанских эмигрантов.