Искатель, 1980 № 05 - [53]

— Прошу меня извинить, — сказал Мейсон, — но мне необходимо узнавать размеры этой квартиры.

Она по-прежнему стояла в дверях, пылая негодованием. Позади нее на кровати Мейсон заметил два открытых чемодана, в которые хозяйка укладывала вещи. На стуле лежал рюкзак.

— Я не одета… но это вы сами виноваты! — ворвались так неожиданно, — сказала брюнетка более мягко.

— Но я же звонил вам, а вы не ответили.

— Конечно, не ответила. Я не хотела, чтобы меня беспокоили. Я принимала ванну, а как только упакую вещи, поеду в аэропорт. Менеджер не имеет права вселять людей в мою квартиру.

— Я очень виноват, — сказал Мейсон, — и понимаю, что вы уезжаете, но мне хотелось бы измерить стены, чтобы знать, поместятся ли здесь вещи, которые я намереваюсь купить.

— Я уезжаю в полночь. За квартиру уплачено, и никаких измерений я не допущу.

— Видите ли, — продолжал настаивать Мейсон, изобразив на лице самую обольстительную из своих улыбок, — я уверен, что не помешаю вам.

— Вы мне уже помешали, ибо… Кстати, где я вас раньше встречала? Ваше лицо…

— Да? — перебил ее Мейсон.

— Вы Мейсон, — сказала она. — Перри Мейсон! Я видела в газетах ваши фото. Вот почему вы показались мне знакомым! Вы защищаете ту женщину. Вы…

Она попыталась было закрыть перед Мейсоном дверь, но он, резко шагнул через порог, и женщина невольно отступила в глубь квартиры. Толчком ноги Мейсон захлопнул за собой дверь.

— Убирайтесь! — сказала она. — Убирайтесь, или я…

— Вызовете полицию? — закончил ее угрозу Мейсон.

Она резко повернулась к одному из раскрытых чемоданов, и через мгновение в ее руке блеснула сталь револьвера.

— У меня есть более эффективное средство, мистер Мейсон.

— А что вы намерены сообщить полиции? — невозмутимо поинтересовался Мейсон.

— Я скажу, что меня… — Она стала расстегивать «молнию» на халате.

— Я скажу, что вы пытались овладеть мной. Я защищалась.

Мейсон сделал шаг навстречу.

— Прежде чем сделать что-либо подобное, — сказал он, — познакомьтесь вот с этим документом.

— Что… что это?

— Это, — пояснил Мейсон, — повестка для явки в суд и дачи показаний.

В ее глазах мелькнула растерянность, затем решимость. Рука осторожно скользнула по халату, нащупала замок молнии и начала медленно сдвигать застежку книзу, распахивая полы халата. В этот момент Мейсон резко шагнул вперед, схватил руку, в которой был зажат револьвер, рывком дернул ее вниз и заломил назад. Револьвер выпал и тут же оказался в кармане адвоката.

Она рванулась было к нему, но Мейсон отбросил ее к кровати.

— А теперь, — сказал он, — сядьте и не делайте глупостей. Может статься, что во всем мире я ваш самый преданный друг.

— Вы лучший друг?! — воскликнула она. — Вот это мне нравится!

— Я ваш самый верный друг, — повторил Мейсон. — А теперь оцените обстановку. Вы, живя в Солт-Лейк-Сити, выдавали себя за мать Дугласа Хепнера. Вы вместе с ним занималась рэкетом. Действуя в качестве детективов-любителей, получали двадцать процентов стоимости незаконно ввезенных драгоценных камней и постепенно превратили это дело в шантаж. Затем Дуглас Хепнер был найден мертвым с пулей в затылке, а сейчас вы намереваетесь ночным самолетом бежать за границу.

— Ну и что? А если и так? Мы живем в свободной стране. Я могу поступать как мне заблагорассудится.

— Конечно, можете, — согласился Мейсон, — но, поступая так, вы сами затягиваете веревочную петлю вокруг своей худенькой и нежной шейки. Если бы я был неразборчивым в средствах, каковым вы меня, очевидно, считаете, я бы не придумал ничего лучшего, как позволить вам сесть на самолет, а затем притянуть вас к этому делу, обвинив в совершении убийства. Это спасло бы Элеонор от смертного приговора.

— Он был убит из ее оружия, — сказала женщина.

— Совершенно верно, — согласился Мейсон, — ибо Элеонор дала ему револьвер для защиты. Но кто-то вонзил в него шприц, и он умер, находясь под влиянием наркотика. Очевидно, он был настолько одурманен, что вряд ли сознавал, что с ним происходило. В этих условиях ничего не стоило вынуть револьвер из его кармана и выстрелить ему в затылок.

— Вы сказали, что он был под действием наркотика?

— Да, думаю, что так оно и было. Ему впрыснули морфий.

— Тогда, — сказала она задумчиво, — это все объясняет.

— Что именно?

— Я не намерена вам рассказывать, — заявила женщина. — Я просто думаю вслух.

— Напротив, — сказал Мейсон, — вы все мне расскажете. Я вручил вам судебную повестку, и вы либо расскажете мне лично, либо будете выступать перед публикой в качестве свидетеля. Причем в присутствии газетных репортеров, фиксирующих каждое ваше слово.

— Не морочьте мне голову.

— Возможно где-то, — продолжал гнуть свою линию Мейсон, — живет ваша семья: мать, отец, может быть, вы были замужем и разошлись, у вас есть ребенок. Так неужели вам хочется…

На ее глаза навернулись слезы.

— Будьте вы прокляты! — вырвалось у нее.

— Я просто рисую вам картину того, что произойдет, — сказал Мейсон.

— Вам незачем втягивать в эту историю мою семью.

— Наоборот, это вы втягиваете, — возразил адвокат. — Вы и Дуг Хепнер занимались рэкетом. Я не знаю, сколько вы выжимали шантажом, но у вас была разработана система сигналов. Когда Дуг намеревался шантажировать свою жертву, он всячески обвораживал ее, пока ему не удавалось заманить ее в маленькое путешествие. Тогда он звонил вам по телефону и сообщал имя и адрес. Вы устраивали спектакль; изображали жену Хепнера, в общем, ловили зверя в капкан. Вы грозились разоблачениями…