Искатель, 1980 № 02 - [61]

Он оцепенел, словно не мог поверить собственным ушам, и я понял — удар пришелся в цель.

— Кто тебе сказал… — слабо начал он.

— Что я, вчера родился, что ли? — Я гаденько ухмыльнулся. — Успокойтесь. Никто мне не сказал. — Я помолчал. — Я дам Искрометному добавку, только вам придется выложить побольше. Две сотни.

— Нет. Считай, разговора не было. — Он вытер вспотевший лоб.

— Ну, не было, так не было. — Я пожал плечами.

— Ладно, сто пятьдесят, — недовольно буркнул он.

— Сто пятьдесят, — не стал больше спорить я. — Деньги вперед.

— Половину — до, половину — после, — машинально ответил он. Конечно, он заключал такие сделки не один раз.

Я согласился. Он сказал, чтобы я пришел в бар в субботу вечером — мне передадут пакет для Искрометного и семьдесят пять фунтов для меня. Я кивнул и вышел, а он остался сидеть, хмуро глядя в свой стакан. По дороге назад, в конюшню, я попробовал оценить обстановку. Супи, пожалуй, нужно вычеркнуть из списка полезных знакомств. Ясно, что эту работенку сварганил мне он, но ведь что от меня требовалось? В заезде новичков остановить фаворита, а отнюдь не вывести на первое место убогого середнячка. Можно сказать наверняка, что одна шайка мошенников тем и другим заниматься не будет.

* * *

Субботнее утро выдалось промозглым, ветреным и пасмурным, но дочери Октобера все равно выехали верхом вместе с первой группой. Элинор вежливо поздоровалась со мной издалека. Пэтти же, снова скакавшую на одной из моих лошадей, мне пришлось подсаживать в седло, и она при этом кокетливо захлопала ресницами и прижалась ко мне всем телом.

— В прошлую субботу я тебя не видела, крошка Дэнни, — пропела она, вставляя ногу в стремя. — Где ты был?

— В Челтенхэме… мисс…

— Понятно. А в следующую субботу?

— Должен быть здесь.

С нарочитым высокомерием она приказала:

— Тогда, пожалуйста, в следующую субботу не забудь укоротить седельные лямки до того, как я буду садиться. Они очень длинные.

Она могла затянуть их сама, но жестом велела — давай работай. Она внимательно следила за мной, явно развлекаясь. Пока я затягивал лямку на второй застежке, она терлась коленом о мою руку и не так уж легонько пинала меня под ребра.

— Ох, крошка Дэнни, я тебя дразню, а ты словно каменный, — сладко проговорила она, наклонившись ко мне. — Такому красавчику не к лицу робеть перед девушками. Чего ты стесняешься, а?

— Не хочу, чтобы меня уволили, — сказал я, глядя прямо перед собой.

— К тому же еще и трус, — с издевкой усмехнулась она и, дернув поводья, ускакала.

Попадет она когда-нибудь в переплет, если будет продолжать в том же духе! Искусительница — и все тут. А ведь это только начало. Но до чего хороша собой! Ее садистские шуточки меня слегка раздражали, но ничего, переживем. А вот ее скрытый намек… только этого не хватало!

Впрочем, я тут же забыл о ней, вывел из денника Искрометного, вскочил ему на спину и поскакал к пустоши, где, как всегда, проводились резвые работы.

То ли из-за того, что шел дождь, то ли потому, что, в конце концов, была суббота, Уолли сжалился надо мной и после обеда не стал никуда меня посылать. Вместе с другими девятью конюхами я просидел часа три в кухне коттеджа, слушая, как ветер с визгом огибает углы домов, и наблюдая по телевизору за скачками в Чепстоу. Возле камина, испуская легкие испарения, сохли наши промокшие свитера, бриджи и носки.

Я положил перед собой на кухонный стол справочник скачек предыдущего сезона и сидел над ним, оперев подбородок о костяшки пальцев левой руки, а правой лениво листал страницы. Провал с досье на лошадей выбил меня из колеи, нагонял тоску и необходимость строить из себя темную личность, к тому же мне позарез не хватало жаркого солнца, под которым я привык находиться в это время года. А не допустил ли я вообще ужасную ошибку, согласившись на весь этот маскарад? Но теперь выхода нет: я взял у Октобера деньги и тем отрезал себе пути к отступлению. Минимум на несколько месяцев. При этой мысли мне стало совсем тошно. Я сидел ссутулившись, в унылом полумраке и бездумно тратил такое дорогое свободное время.

Конюхи, смотревшие телевизор, обменивались пренебрежительными замечаниями насчет жокеев и заключали мелкие пари на результаты заездов.

— На финишной прямой все станет на свои места, — говорил Пэдди. — От последнего барьера еще скакать и скакать… Только у Аладдина хватит сил, чтобы рвануть как следует.

— Ну да, — возразил Гритс. — Раковой Шейке тоже резвости не занимать…

С угрюмым видом я перебирал страницы справочника, наверное, уже в сотый раз и случайно в разделе общей информации наткнулся на карту ипподрома в Чепстоу. Здесь были карты-схемы всех основных ипподромов страны с изображением формы скакового круга, расположения барьеров, трибун, стартовых ворот и финишных столбов. Раньше я уже смотрел карты Ладлоу, Стаффорда и Хейдока, но ничего общего в них не нашел. Карт Келсо и Седжфилда в каталоге не было. После раздела карт на нескольких страницах шла информация об ипподромах, длине скаковых кругов, давались имена и адреса хозяев, лучшее время, показанное на этих ипподромах, и тому подобное.

Чтобы чем-то заняться, я открыл параграф, посвященный Чепстоу. Слова Пэдди «от последнего барьера еще скакать и скакать» были облачены в цифровую форму: двести тридцать метров. Я проверил Келсо, Седжфилд, Ладлоу, Стаффорд и Хейдок. На всех этих кругах финишная прямая была гораздо длиннее, чем в Чепстоу. Тогда я сравнил финишные прямые на всех ипподромах, упомянутых в справочнике, финишная прямая на центральном ипподроме страны «Эйнтри Гранд Нэшнл» была второй по длине. Самая же длинная — в Седжфилде, а на третьем, четвертом, пятом и шестом местах шли Ладлоу, Хейдок, Келсо и Стаффорд. На этих ипподромах финишная прямая как минимум равнялась тремстам шестидесяти метрам.