Искатель, 1979 № 06 - [24]

Адхам сам понял, насколько важны сведения о стратегической дороге чужеземцев. Не ради горных племен и народностей старается иностранная фирма.

Махмудбек при нем, при Адхаме, переспрашивал названия населенных пунктов. Проводник знал эти названия на местных диалектах и на языке страны. Так будет легче в случае надобности на любой карте показать трассу будущей дороги.

Это был хороший дом, крепкий и теплый. Вдоль стен тянулись глинобитные нары, разделенные на отсеки. Слева от входа были малые нары, а напротив — большие, занимавшие все пространство стены. Махмудбека и Адхама усадили на почетное место, ближе к очагу.

Хозяин подал на глиняном блюде жареные зерна пшеницы — ритуальное угощение памирцев. И в то же время сытная пища. Ее когда-то в старину давали ослабевшим людям, прошедшим долгий путь.

Махмудбек вспомнил, что у киргизов эти зерна называются — бадрак. Есть и легенда, как вождь выдавал своим людям, одолевшим очередной перевал, по зернышку. Именно одно зернышко помогало преодолеть и следующий перевал.

Зерна оказались вкусными. Махмудбек, с удовольствием хрустя ими, осматривал комнату с низким потолком.

Хозяин хлопотал у очага.

— Ош… — не скрывая гордости сообщил он проводнику.

Он имеет возможность сварить для гостей ош — похлебку с лапшой, приготовленной из бобовой муки, одно из самых богатых и вкусных у памирцев угощений.

Пусть люди знают, в каком они оказались доме!

Очень хотелось спать… Махмудбек старательно разглядывал комнату. Надо было заставить себя отвлечься. Заплакал ребенок. Его колыбель, грубоватая, по видно служившая не одному поколению, стояла почти рядом.

Хозяин открыл дверь и кого-то позвал. Вошла женщина с миской, в которой был толченый, просеянный сушеный навоз. Она ловко подняла ребенка одной рукой, уложила на нары. Из колыбели собрала влажный навоз, заменила сухим, осторожно, равномерно насыпав его из миски. Навоз впитывает влагу и согревает ребенка. Так же молча женщина ушла. Ребенок несколько раз пискнул и засопел. Скрипнула дверь. Вошел благообразный, медлительный старик.

— Халифа, — шепнул проводник и торопливо поднялся с нар.

Халифа — важная фигура в поселке. Он не только священнослужитель, но доверенное лицо кира — главы религиозной общины исмаилитов. С хозяином халифа обменялся рукопожатием. После чего хозяин поцеловал каждый палец своей правой руки. Гостей халифа поприветствовал обычным поклоном.

Разговор начался с незначительных тем — с погоды, с цен на базарах, которые, как праздники, бывают очень редко. И к поездке на базар люди готовятся несколько месяцев. Такая подготовка шла сейчас и в этом горном поселении.

Только часа через полтора, когда подали ош, халифа сообщил Махмудбеку, что его (наверное, его!) разыскивает человек.

Этот человек шел за ними из долины… И, конечно, может подождать до утра, если так будет угодно господину, занятому важным делом, как он слышал, решившим навестить Живого Бога.

Махмудбек спокойно отпил из миски обжигающий ош, качнул головой. Да, пожалуй, встречу с каким-то человеком можно отложить до утра. Не этими мирскими делами заняты его сердце и голова. Однако…

— Человек проделал длинный путь. Было бы большой неучтивостью откладывать встречу.

— Да… — согласился халифа.

— Да… — подтвердил хозяин.

Но никто не кинулся звать нового гостя. Все наслаждались похлебкой, с присвистом тянули тонкие ниточки бобовой лапши.

Надо было терпеливо ждать.

Человек, проделавший долгий путь вслед за ними, шел с большой новостью.

Халифа прочитал молитву, пожелал гостям и хозяину дома спокойной ночи. Махмудбек, стараясь не выдавать своего нетерпения, ждал, когда появится гонец.

Парень, казалось, взлетел в комнату. Увидев спокойных людей, он смущенно потоптался, разглядывая комнату. Потом, прислонив винтовку к степе, поздоровался, — С проводником, как с человеком своего племени, он обнялся, спросил о самочувствии. Проводник усадил гонца и вопросительно посмотрел па Махмудбека.

Хозяин уже занимался своим делом, перетаскивал посуду. Адхам понял неловкую паузу и поспешил выйти из дома.

— Что случилось? — спросил проводник у своего земляка.

— Сейчас… — ответил гонец.

Ему нужно было восстановить в памяти все слова, которые он с большим вниманием выслушал от вождя.

Гонец слишком добросовестно выполнял поручение: рассказ был длинным. Почти после каждой фразы подчеркивалось: «как сообщили порядочные люди», «что видел один честный человек». — По этому потоку фактов и событий Махмудбек смог представить картину событий, которые произошли после его отъезда из столицы.

…К дому кази Самата подошла большая группа эмигрантов, которую возглавлял чайханщик.

Люди проклинали бывшего сподвижника Джанибека-кази, требовали, чтоб он убирался из города, не мешал жить бедноте.

Расталкивая толпу, вскоре появились полицейские. Офицер, узнав, в чем дело, попросил людей разойтись.

— Вы правы, — сказал он и махнул на дом, — этот человек мешает всем жить. И нам…

Толпа притихла, расступилась. Кази Самата вывели из дома. Старик шел, опустив голову, он не мог смотреть людям в глаза не могу кого-нибудь просить защиты. Чайханщик увел толпу к Старому караван-сараю.