Искатель, 1979 № 04 - [15]
У Веронда было правило раз в день обходить судно. Последние дни выбили из этого ритма. Несколько суток, прошедшие после встречи с лодкой, слились в один долгий-предолгий день. За это время он, кажется, несколько раз забывался в дремоте, а может быть, и нет. Вспомнить не мог. Он остановился на середине трапа между своей каютой и спардеком. Только сейчас сообразил, что решил пройти по судну. Провел рукой по жесткой щетине. Решительно вернулся к себе в каюту. Зашел в ванную, увидел в зеркале чужое, осунувшееся, заросшее лицо. Вслух сказал:
— Дурак! В таком виде идти по каютам!
Разделся, швырнул за дверь одежду. Пустил холодную, Потом горячую, снова холодную воду. Отфыркиваясь, растерся жестким полотенцем. Навел прекрасную, шведской стали бритву, снял тетину. Достал флакон с остатками лосьона фирмы «Жилетт». Стало приятно от легкого аромата, холодка, освежившего лицо. Затем тщательно оделся: белоснежная рубашка, галстук, парадная форма с золотыми шевронами на рукавах и двумя рядами сияющих пуговиц.
Смахнул щеткой невидимые пылинки, навел блеск на ботинках. Слегка сдвинул на ухо фуражку с крабом. Теперь можно было сделать обход.
Двери всех кают — так положено, когда каждый миг может раздаться сигнал боевой тревоги, — были раскрыты настежь. В первой от трапа аппетитно храпел третий помощник. Из следующей доносился резкий стук, прерываемый возгласами:
— Опять поехали, черти!
— Да, держи их, держи!
— Пустой, здесь же пусто было.
Главстаршина загораживал дверной проем. Лишь заглянув через его плечо, капитан понял, в чем дело. Здесь резались в «козла». Один из болельщиков — матрос Машин — поднял голову, и его спокойные глаза вдруг расширились от радостного удивления.
— Ребята, капитан пришел. При полном параде! Уже Исландия?!
— Пока исландское направление, — усмехнулся Веронд. — Которая партия?
— Полуторная.
— Как понять?
— Волной наподдало, одну рассыпало.
Веронд пошел дальше. В двух следующих каютах было полутемно, пусто, в четвертой же двое матросов в спасательных костюмах молча сидели напротив друг друга, зажав руки в коленях. Чувствовалось, они не слышат ни стука костей, ни ритмичного пульса машины.
— Здравствуйте, товарищи!
Пришлось еще раз повторить, прежде чем поднялись серые лица. Загнанные глаза. Ни слова в ответ…
— Немедленно спать.
Матросы словно ждали этого приказа. Повалились на койки.
— А ну, встать!
Послушно, быстро, как по сигналу тревоги, вскочили.
— Разберите постели. Разденьтесь. Костюмы сверните и положите рядом с собою.
— А можно? — это были первые слова, которые капитан услышал здесь.
— Должно. Спокойной ночи.
Позже он заглянул сюда еще раз. Оба матроса спали, может быть, впервые за эти несколько суток. Смягчились лица. С них сполз серый, словно дорожная пыль, налет.
И вновь набитая людьми каюта. Моряки травят баланду, перебивают друг друга, словно встретились после долгой разлуки.
— Понимаешь, в зенитное кольцо вижу на ее рубке какую-то белую картинку. Я прямо в нее нацелился — и шарах! — видимо, в десятый раз сообщал комендор.
— А нас как тряхнет, когда вы попали! Как угольную пыль поднимет! Чую, ко мне в штанину что-то теплое ползет, ногу когтями царапает. А это крыса. Перепугалась, видать. Ну, думаю, раз ко мне прибежала, значит, не помру, жить буду! — вторил Лосинов.
Дружный хохот потряс каюту.
— Не верите? Вот, царапины остались. — Кочегар, откинувшись на спину, задрал ногу, оттянул штанину. — Убеждайтесь, не вру. Я ее за хвост дернул. Думал в топку кинуть, а потом пожалел: «Живи, родная».
Веронд миновал каюту. Не хотел мешать. А оттуда уже доносилось чье-то честное признание:
— А я, ребята, струхнул. Все, думаю, не видать тебе обеда. Закусишь напоследок американской шоколадкой — и привет родне…
Лишь одна дверь была закрыта. Сообразил: «Тут женщины». Легонько постучал. Раздалось приглашение войти. На койке, в уголке между иллюминатором и простенком, нахохлившись, сидела Клава. Веронд помялся у входа, присел на краешек койки, спросил:
— Страшно?
— Уже почти нет. — И настороженно спросила: — А что, еще рано не бояться?
— Честно?
— Да, очень прошу, честно.
— Рано, Клава.
— Спасибо, что честно. Это лучше, чем когда говорят: «Хорошо, хорошо», а на самом деле хуже некуда. Скажите, а вы и на мостике все время были так, при галстуке?
— Да, Клава, — не колеблясь солгал капитан. — Только поверх формы была эта американская резиновая хламида. А что же твоей соседки по каюте не видать?
— На камбуз пошла. Говорит, есть до смерти захотелось. Говорит, кока сожрет, если ничего не даст, — и поспешно добавила: — Это хорошо, что есть хочет. С нервами, значит, полный порядок. И вообще у нас ребята молодцы, даже не болеют.
Собственно говоря, ему не хватало вот этой последней фразы. Действительно, молодцы ребята и «даже не болеют». Поразительно, как свыкается с обстоятельствами матрос: пятый день пути под крестом новой встречи с подводными лодками. Все прекрасно понимают, что вряд ли повторится удача…
И снова навалился шторм. Никогда еще не приходилось так туго судну и людям. Казалось, море и ветер решили во что бы то ни стало добить «Ванцетти». От непрерывных ударов содрогался корпус. Крен достигал 35° на оба борта. Шлюпки пришлось завалить и намертво закрепить стальными концами. Теперь в случае торпедной атаки вряд ли удалось бы их спустить. Да и бессмысленно. Десятиметровые валы вмиг поставили бы их килем вверх. Волны доставали ботдек. Повредили у шлюпок обшивку, рули. Валы были столь высоки, что даже через верхние решетки — в кочегарку, сквозь световые люки — в машинное отделение то и дело обрушивались тонны воды. Вода не успевала стекать с палуб, заливала коридоры, каюты. Зашевелились штабеля леса на баке и юте, штабеля прекрасных экспортных «балансов» для американских целлюлозников. Команде пришлось пять часов подряд по горло в воде авралить, закреплять их.
Произведения, включённые в этот том, рассказывают о Древней Руси периода княжения Изяслава; об изгнании его киевлянами с великокняжеского престола и возвращении в Киев с помощью польского короля Болеслава II ("Изгнание Изяслава", "Изяслав-скиталец", "Ha Красном дворе").
На 1-й стр. обложки — рисунок А. ГУСЕВА к рассказу И. Росоховатского «Напиток жизни».На 2-й стр. обложки — рисунок П. ПАВЛИНОВА к документальной повести Б. Полякова «Молва».На 3-й стр. обложки — рисунок Н. ГРИШИНА к рассказу Ричарда Росса «Кофейная чашка».
Слесарь Железюк по прозвищу Металлолом — самый тупой и бездарный работник института. Единственное, что он умеет делать — это с невероятной силой закручивать гайки у роботов. И вот однажды Железюк вышел из пивной и пропал…А в это время в институте проходит научный опыт. Решено оставить триста различных роботов на полгода совершенствоваться без участия человека. Учёные хотят посмотреть, что из этого выйдет.
Художественно-документальный рассказ. Для младшего школьного возраста.
На I, IV странице обложки и на стр. 2 и 63 рисунки Ю. Макарова.На II странице обложки и на стр. 64, 70, 71 и 76 рисунки Н. Тюрина.На III странице обложки и на стр. 84 и 109 рисунки В. Лукьянца.На стр. 77, 83 и 110 рисунки М. Салтыкова.
Неспокойно на Киевской Руси после смерти Ярослава Мудрого. На киевском столе сын Ярослава Изяслав, но на границах на беги степняков, бунтует Тмутаракань, а Всеслав Полоцкий так и метит на Киевский стол. Начинаются межусобные войны.
Всем нам известно, что озоновый слой Земли разрушается. Но, как оказалось, разрушается не только он! И спасти нашу планету от разрушения межпространственного слоя предстоит группе смельчаков под руководством великого учёного! Им придётся столкнуться со множеством трудностей. Хорошо хоть помогать им будут ожившая древняя программа, инопланетянка со множеством сущностей и охранная система Земли! Может, вместе они смогут дать всем нам второй шанс!
Интернет вещей может показаться настоящим кошмаром… Ведь умный дом может стать ангелом-хранителем!
Будьте терпеливы к своей жизни. Ищите смысл в ежедневной рутине. Не пытайтесь перечить своему предпочтению стабильности. И именно тогда вы погрузитесь в этот кратковременный мир. Место, где мертво то будущее, к которому мы стремились, но есть то, что стало закономерным исходом. У всех есть выбор: приблизить необратимый конец или ждать его прихода.
Третья книга «Нашей доброй старой фантастики» дополняет первые две — «Под одним Солнцем» и «Создан, чтобы летать». К авторам, составившим цвет отечественной фантастики 1960—1980-х, в ней добавились новые имена: Георгий Шах, Олег Корабельников, Геннадий Прашкевич, Феликс Дымов, Владимир Пирожников и др. Сами по себе интересные, эти авторы добавили новых красок в общую палитру литературы. Но третья книга антологии не просто дополнительный том, она подводит некую символическую черту, это как бы водораздел между поколениями — поколением тех, кто начинал еще при Ефремове, и поколением новой волны, молодых на ту пору авторов, вышедших из «шинели» братьев Стругацких.
В архиве видного советского лисателя-фантаста Ильи Иосифовича Варшавского сохранилось несколько рассказов, неизвестных читателю. Один из них вы только что прочитали. В следующем году журнал опубликует рассказ И. Варшавского «Старший брат».
В очередной том «Библиотеки фантастики» вошли романы знаменитого английского писателя-фантаста Герберта Уэллса (1866—1946), созданные им на переломе двух веков: «Машина времени», «Человек-невидимка», «Война миров», «Пища богов».
На 1-й стр. обложки: рисунок к рассказу В. Журавлевой «Летящие по Вселенной».На 2-й стр. обложки: рисунок П. Павлинова к повести Ю. Попкова и В. Смирнова «Верь маякам!».На 4-й стр. обложки: «Шаги семилетки». Фото В. Дунина с выставки «Семилетка в действии».
На 1-й стр. обложки: рисунок А. Гусева к рассказу В. Михайлова «Черные Журавли Вселенной».На 2-й стр. обложки: рисунок П. Павлинова к повести Г. Цирулиса и А. Имерманиса «24-25 не возвращается».На 4-й стр. обложки: «Дороги пустыни». Фрагмент фотографии Д. Бальтерманца с выставки «Семилетка в действии».
В этом номере «Искателя» со своими новыми произведениями выступают молодые писатели, работающие в фантастическом и приключенческом жанрах.На 1-й стр. обложки: рисунок художника Н. Гришина к повести В. Михайлова «Спутник „Шаг вперед“».На 2-й стр. обложки: иллюстрация П. Павлинова к рассказу В. Чичкова «Первые выстрелы Джоэля».На 4-й стр. обложки: «Ритм труда». Фото Р. Нагиева с фотовыставки «Семилетка в действии».
Социализм и коммунизм — вот тот надежный космодром, с которого человечество штурмует и будет штурмовать просторы Вселенной.Н. С. ХРУЩЕВСкажем прямо: нашему поколению сильно повезло. Счастливая у нас звезда. Нам, простым советским людям, молодым коммунистам, выпала большая честь: осуществить дерзновенную мечту человечества — проложить первые борозды на космической целине. На звездные трассы уверенно вышли замечательные советские корабли-спутники, в которых воедино сплавились гармоничное соединение дерзновенной научной мысли ученых и кропотливый труд умелых рабочих рук.Советскую науку движут вперед талантливые ученые, смелые и дерзкие замыслы которых воплощает в жизнь огромная армия конструкторов, инженеров и рабочих.