Искатель, 1976 № 05 - [69]
Олег протянул руку к большой красной кнопке на приборной панели. Когда он нажал на нее, бесшумно раздвинулся прозрачный купол вездехода. Еще секунду помедлив, Олег перепрыгнул через борт и по щиколотку увяз в бледном песке. С левой стороны вездехода на песок спрыгнул Андрей, и они медленно двинулись навстречу людям неизвестной планеты.
Электрические искры теперь хлопали под ботинками скафандров. И Олегу и Андрею это мешало сосредоточиться, подготовиться к тому главному, что должно было произойти в следующий момент, хотя бы просто представить, что может произойти. Шеренга инопланетян продолжала оставаться в полной неподвижности. Они смотрели на землян с каким-то равнодушным спокойствием, их лица были по-прежнему невозмутимы. Казалось, сами они не собирались предпринимать никаких действий, предоставляя инициативу землянам.
Несколько мгновений Олег и Андрей вглядывались в неподвижные лица. Потом неосознанно командир «Надежды» протянул к ним обе ладони — давний жест миролюбия, отсутствия враждебных намерений. Лица людей неизвестной планеты остались столь же невозмутимы, ни один не повторил жеста, не сделал никакого движения. Медленно опустив руки, Олег некоторое время тоже оставался в неподвижности. В уме он лихорадочно перебирал пункты Программы. Первым пунктом была попытка дать представление, что землянам доступны математические действия; для этого следовало провести наглядный урок сложения. И он наклонился, чтобы нарисовать на искрящемся песке первую наглядную формулу: одна вертикальная палочка и еще одна дают в сумме две, одна и две дают в сумме три. Он уже понимал с тоской, что делает что-то совсем не то, что нужно… И в этот момент в его глазах вспыхнул ослепительный свет, исчезло все вокруг, и вместо песчаного ландшафта, вместо чужого корабля и фигур инопланетян перед глазами возник тот же стремительный цветовой калейдоскоп, какой уже мелькал однажды на экране в кабине «Надежды».
Издали, словно бы из-под воды, в сознание командира пробился голос Андрея:
— Что за черт! Я ничего не вижу! Опять эта цветная мешанина! Ты что-нибудь видишь?!
Осторожно, боясь потерять равновесие, Олег поднялся. Ответить почему-то было очень трудно, цветовой калейдоскоп приковывал к себе все внимание, не давая отвлечься. Кажется, Андрей говорил что-то еще, но его слова звучали все тише; потом этот голос смолк, и в ушах командира раздались совсем другие звуки — удивительные и ни на что не похожие сочетания, звуки, мгновенно меняющие высоту тона, звучащие то одиночно, то какими-то невероятными, фантастическими аккордами. Теперь в мире не было уже ничего, кроме ослепительного цветового калейдоскопа и этой невероятной звуковой симфонии. Они завораживали, ослепляли, лишали воли, способности что-то предпринять. И за всем этим таился некий, вполне определенный смысл, разгадав который можно было бы многое понять и узнать, но как уловить этот смысл, если все это совершенно несравнимо, неправдоподобно, не похоже ни на что виденное и слышанное когда-либо?..
Все прекратилось неожиданно. Цветовой узор исчез, и тут же смолкла звуковая симфония; перед глазами вновь был чужой корабль, бледный песок Электры, застывшая шеренга инопланетян. Машинальным движением Олег поднял руку, чтобы протереть глаза, но перчатки наткнулись на прозрачное забрало шлема. Тогда он просто встряхнул головой — не сразу можно было прийти в себя после увиденного и услышанного — и потом твердо стал смотреть в лица инопланетян. Они были по-прежнему невозмутимы, столь же холодны, как и до устроенного ими необыкновенного спектакля, они наблюдали, холодно ожидая, что будет дальше. И командир «Надежды», вновь склонившись над песком, стал продолжать свой урок математики, все с большей тоской понимая, что необходимо что-то совсем другое. Но что именно?..
Сначала сложение, потом вычитание, несколько простейших геометрических теорем. Потом можно будет оперировать все более сложными понятиями, и уже не только математическими, но и сравнительными категориями разумности, добра и зла. Так, по крайней мере, представлял себе первый разговор с людьми другого мира голландец Фройденталь, ученый, еще в двадцатом веке предложивший первый проект космического «разговорника», который и лег впоследствии в основу Программы.
Их лица оставались бесстрастными. Медленно текли минуты. Было очень тихо, тишина нарушалась лишь потрескиванием искр. Рисуя на песке математические символы, Олег все время ощущал на себе неподвижные взгляды. Стену непонимания, стоящую между ним и этими существами, пришельцами, кто знает из каких глубин Вселенной, он ощущал теперь уже почти физически, мучительно; он не мог преодолеть ее, он чувствовал, как останавливается перед нею его мысль. Это ощущение своей беспомощности становилось все болезненнее, острее; и он вдруг понял, что неимоверно устал, усталость навалилась, как многократная перегрузка, и даже в висках застучала кровь.
Олег встал. Сначала он продолжал смотреть на песок, боясь поднять взгляд, чтобы не встретить вновь это холодное, равнодушное, безразличное непонимание. Потом он все-таки оторвал взгляд от своих математических построений и посмотрел вперед, но уже никого не увидел.
