Искатель, 1973 № 06 - [18]

Камынин вдруг приоткрыл рот, глаза у него округлились, и он почти с ужасом уставился на Грошева.

— Слушайте, а ведь я теперь припоминаю… То ж ведь, кажется, не мальчишка. Ведь сумки у него были огромные. Спортивные, туго набитые. А он их подхватил как пушинку, когда садился в машину. И сел как-то странно, за мою спину, и за всю дорогу слова не сказал. Она трещала, а он ни гугу. На ребенка он не похож. Помнится, водочкой попахивало. Или это от нее? И вышел он как-то странно, так, что я и лица его не увидел. Нет, товарищ Грошев, то был не мальчишка.

Камынин говорил так горячо, так убежденно, что Николай невольно поддался его настрою и спросил почти заговорщически:

— А кто же это?

Камынин принял тон как вполне закономерный и наклонился вперед:

— Лилипут! Честное слово, лилипут.

У Грошева слегка перехватило дыхание. Мысли потекли стремительно и четко. Факты выстраивались в понятную линию будто по нивелиру. Однако в тот момент, когда ему неудержимо захотелось поделиться этими, как ему казалось, уже не подозрениями, а фактами, он решил, что лучше послушать Камынина. Может быть, и он подтвердит новую, теперь лежащую на поверхности версию. И Камынин ее подтвердил.

— Мне теперь ясно, как все делалось. Это лилипут вытаскивал трикотаж с базы. Он маленький, тоненький, он пролезет в вентиляционное отверстие. Как он туда поднимался и как спускался — не знаю. Лестницу я бы заметил.

— А почему вы решили, что эта женщина и лилипут связаны с кражами? — осторожно, словно проверяя себя, а заодно и Камынина, спросил Грошев.

— Как же тут не догадаться? Вы ведь этим делом занимаетесь. А я на подозрении. Как и все наши. И давайте лучше не терять времени. Сядем на машину, поедем в Н. и разыщем лилипута. Чует мое сердце — он тут главный закоперщик.

Грошева не оставляло ощущение, что он стоит на пороге разгадки дела, и он не колебался: рисковать в такой ситуации можно и должно.

— У вас есть его адрес?

— Ну, не думаю, чтобы в городе жило много лилипутов. Вам сразу укажут его адрес.

Да, Камынин не так прост. У него быстрый ум, и он умеет действовать смело и решительно.

Дежурной машины, как на грех, не оказалось.

11

Камынин вел «Волгу» мастерски — спокойно, даже будто лениво, но используя каждую благоприятную возможность. Он разгонял машину перед спуском, вовремя включал скорость у подъема, на обгон шел осторожно, но обгонял энергично. И молчал.

«Пожалуй, когда он вез Тютчину, о цветах он с ней не беседовал. Она и тут врет, — думал Грошев. — Странно и то, что она привязалась к нему на рынке, как будто заранее знала, что он едет в Москву. Да… Не все здесь понятно. Но лилипут… Лилипут — это интересно. Это, пожалуй, наиболее вероятно».

В Н. им без труда сообщили адрес лилипута. Он был пенсионером, владел домом на окраине и отличался довольно вредным и скандальным характером. В милиции знали Анатолия Лаврова хорошо… Побывал он и в вытрезвителе. О нем отзывались не столь плохо, сколь недоуменно.

Домик Лаврова стоял на углу, и, прежде чем войти в него, Грошев определил, что во двор ведут два входа — один с улицы, рядом с воротами, а второй — калитка — проделан в заборе по переулку. От нее вела тропка к водозаборной колонке. Дорога в ворота была наезженной.

Оба входа оказались запертыми. Грошев долго стучал, но ему никто не ответил.

— Придется наведаться позже, — сказал он оперативнику, приехавшему вместе с ними. — Проверьте связи Тютчиной, а я заеду еще в одно место.

В таксомоторном парке, словно Грошев подгадал, шло общее собрание. Шебалин, когда его вызвали, поднялся легко, шел уверенно: статный, красивый мужчина лет тридцати, как раз из таких, которым все удается. Они прошли в пустую контору. Только здесь Грошев показал свое удостоверение. На скулах Шебалина набухли желваки.

— Слушаю, — с ленцой проговорил он и откинулся на спинку стула. — Опять не того возил и совсем не туда?

— Вроде того… Бывало?

— Такси, чего не бывает.

— Вы знаете Николая Прохорова?

— Шофера из междугородки? Знаю. Он мне еще свитер доставал.

— Где же это он вам доставал?

— Да, собственно, не он, а я сам покупал. Он только на базе узнавал, куда их привезут. А я уж сам старался.

— Получалось?

— А как же! У нас все получается.

— Вы часто бываете в нашем городе?

— Да как сказать… Есть пассажиры — бываю, нет — в другое место еду.

Держался он доброжелательно, но чувствовалось, что дается, ему это нелегко, словно он ждет каких-то опасных вопросов. Впрочем, какой шофер при встрече с представителями следственных органов не ждет каверзы?

— Лаврова Анатолия не знаете?

— Это лилипутика? Кто ж его не знает: выпивоха порядочный и делец. Я его в ваш город не раз возил.

— И обратно он с вами возвращался?

— Бывало, что и обратно. Возьмет там вещички и едет.

— Но ведь это недешево. А он на пенсии — не разгуляешься.

— Не так уж дорого. Едет-то он не один. Он жадноватый — попутчиков дожидается. Тогда выходит дешево.

— Он всегда возвращается с вещичками?

— Не помню… По-моему, иногда было. Я и говорю — деляга. А у него там много знакомых на торговых базах, в магазинах… Я к этому не касался. Платит простой — я стою. Нет — уезжаю.

— Не знаете его знакомых?