Искатель, 1972 № 04 - [51]

Неожиданно возле мачты метнулась тень. Руки Мореля в карманах куртки нервно сжались в кулаки. Тень ускользала от него.

— Стой! — рявкнул Морель.

Кот.

Мяукнул и скрылся.

Пришло утро, а с ним и «Компас роуз». Эриксон не сообщил ничего утешительного. Корвет не нашел ни шлюпки, ни команды. Да и Морелю нечего было докладывать. С корвета бросили легкий линь, а потом и тяжелый буксирный трос. На борту разбомбленного корабля не оказалось брашпиля, который помог бы поднять этот трос. Морелю со своей командой пришлось вытягивать его вручную, фут за футом. Им казалось, что они его никогда не втянут. Наконец трос закрепили. Дали сигнал. Буксировка началась.

Они делали менее трех узлов и ползли целых десять дней. Утром, едва рассветало, Морель приветственно махал Локкарту. Каждый вечер, когда Локкарт проверял затемнение корабля, он махал Морелю на прощание. День за днем, ночь за ночью корабли ползли по морю. Связанные пуповиной буксира, оба являлись легкой мишенью для любой подлодки. В самом устье Мерсу они наконец расстались. Морель поднялся на борт, словно пробудился от кошмарного сна.

— Жалко было расставаться? — иронически спросил Локкарт Мореля, едва тот поднялся на мостик.

— Нет, — ответил тот, потирая выросшую за десять дней щетину, — Нет, не жалко, — он обернулся и поглядел на корабль, с которым возились портовые бункера. — Я скажу, что каторжник, скучающий по цепям, является плодом больной фантазии писателей.

Был и такой случай, которому не дали определенного названия. Моряки говорили о нем как о «Встрече Капитана». В тот раз они шли с конвоем в Гибралтар, и конвой этот следовал скверной традиции всех гибралтарских конвоев: по пути на юг они постоянно теряли корабли. Стая подлодок следовала по пятам. Эриксон проявлял большой интерес к кораблю, шедшему во главе конвоя. Он частенько направлял туда бинокль и подолгу смотрел на него.

На рассвете последнего дня с «Вайпероса» пришел сигнал: ночью потоплены следующие суда: «Форт Джеймс», «Эрискей», «Булет Мейнер», «Глен Маккуртон». Соответственно измените список конвоя»

Когда Эриксон прочитал сигнал, то остался на мостике еще час, молча глядя на поредевший конвой. Потом вдруг сказал Уэлльсу:

— Передайте: «Кораблям сопровождения от «Компас роуз». Прошу сообщить о потерпевших с «Глен Маккуртон», находящихся у вас на борту».

Ответные сигналы поступали очень медленно, но командир ничем не выдавал своего нетерпения. «Вайперос» и два других корабля сообщили: «Ноль». Замыкающий корвет просигналил: «Два матроса и кочегар-китаец». Корабль, который занимался спасательными работами, прислал ответ: «Старпом, два матроса, один кочегар и пять матросов-индейцев». Это все. «Глен Маккуртон», должно быть, затонул очень быстро.

Стоявший на вахте Ферраби робко произнес:

— Немногих спасли, сэр.

— Да, немногих, — отозвался Эриксон, посмотрел на горизонт за кормой, потом подошел к стулу и тяжело опустился не него.

Вскоре шедшее в самом хвосте каравана торговое судно стало передавать им сигнал. Уэлльс записывал, нетерпеливо бормоча себе под нос: очевидно, мастерство его коллеги сильно отличалось от привычных военно-морских стандартов.

— Сигнал с польского судна, сэр, — доложил он Эриксону. — Немножко сумбурный…«Мы видели ваш сигнал. У нас имеется один человек с того корабля».

— Спросите кто, — приказал Эриксон спокойным голосом, но с таким напряжением, что присутствующие на мостике с удивлением уставились на командира.

Уэлльс замигал прожектором, передавая сигнал. Делал он это очень медленно, с частыми паузами и повторениями. Потом шло длительное ожидание. Уэлльс читал ответ поляка слово за словом.

— «Этот человек, — начал он, — четвертый помощник, — и стал произносить букву за буквой Э р и к с о н». — Уэлльс оторвал взгляд от сигнального прожектора: — Эриксон. Фамилия как у вас, сэр.

— Да, — сказал Эриксон, — спасибо, Уэлльс.

Был еще случай со скелетами. Это произошло под вечер, когда «Компас роуз» возвращался с поиска упавшего в море самолета. Они не нашли ни самолета, ни его следа. «Вайперос» передал по радио приказ: «По получении присоединиться к конвою». И корвет спешил догнать конвой до наступления темноты. Море было гладким, как стекло. Небо совершенно чистое, голубого цвета. Обнаженные по пояс матросы болтались на палубе, наслаждаясь последними часами жаркого солнца. Так иногда бывало в походе. Вдруг оператор радара доложил, что за несколько миль в стороне от курса обнаружена «подозрительная цель». Корвету пришлось повернуть к ней.

— Цель очень маленькая, — словно оправдываясь, сказал оператор. — Расплывчатая.

— Посмотрим, — обратился Эриксон с улыбкой к Морелю, когда тот вызвал его на мостик. — Кто знает значение слов «небольшая» и «расплывчатая»?

— Быть может, это просто обломки, сэр. Или только что всплывшая подлодка, как тогда? — ответил он.

— Или морская свинья, — добавил Эриксон, который сегодня был в хорошем настроении. — А может быть, и морская капуста, по которой прыгают морские блохи. Какая досада, однако, черт побери! Не хочется терять время.

Но находка задержала их ненадолго. Уэлльс — лучшая пара глаз на их корабле — первым разглядел черные штришки на поверхности, постепенно выросшие в человеческие плечи и головы.