Искатель, 1971 № 05 - [58]

Он пытался возразить, но я остановил его жестом и так же конфиденциально добавил:

— А лжесвидетельство карается по статье 222, параграф первый уголовного кодекса.

— Но, товарищ инспектор, какой мне смысл…

— Это тебе лучше знать. У меня на сей счет свое мнение.

Илиев молчал. Я поднялся, закурил, потом поставил ногу на скамейку и снова наклонился к Илиеву:

— Ты солгал, Илиев. И не раз. Ты говорил мне, например, что давно уже не видел Танева.

Илиев опустил глаза долу.

— А я установил, что около месяца назад ты пригнал машину Танева на технический осмотр. Кто передал тебе машину? Как? По телефону?

— Ее пригнал двоюродный брат Танева, — пробормотал Илиев.

— Неправда. Танев приезжал сам. А вчера после обеда кто был у вас? Двоюродный брат Танева или он?

— Никого не было… — прошептал Илиев.

— И снова неправда. Ты продолжаешь лжесвидетельствовать. К твоему сведению, я установил, еще кое-что. Около месяца назад Танев сделал попытку убить Медарова. Он пытался совершить это через третье лицо. Второе покушение было удачным, и совершил он его, наверное, тоже через третье лицо. А поскольку никто из героев, причастных к этой истории, этим третьим лицом быть не может, то, выходит, факты против тебя.

Илиев быстро поднял голову, совершенно ошарашенный моими словами.

— К смерти Медарова я не причастен! Не причастен…

— Возможно. Это мы выясним. Но, запутавшись во лжи, не рассчитывай выйти сухим из воды.

— К смерти Медарова я не имею никакого отношения, — умоляюще говорил Илиев.

— Имеешь или нет, докажут факты. А теперь рассказывай, пока ты еще на свежем воздухе и на свободе. Ну рассказывай!

Илиев снова поднял на меня глаза, полные страха:

— Я боюсь!

Я вздохнул, разводя руками:

— Вот тебе и на! Кого ты боишься? Меня? Нас? Власти?

— Танева боюсь, — пробормотал Илиев, озираясь.

— И еще оглядываешься… — заметил я. — Не подстерегает ли тебя кто-нибудь в кустах? Эх ты! Есть, выходит, люди, для которых и двадцати лет недостаточно, чтобы понять, что они завоевали свободу и им ничто больше не угрожает.

Илиев как будто успокоился, но все еще оглядывался.

— Да в своем ли ты уме? — спросил я. — С одной стороны — мы, страна, твоя страна, а с другой — подонок Танев… И ты боишься этого подонка!

— Он не один… — объяснил Илиев. — Он все время повторял мне об этом… Говорил, что у него есть люди, которые немедленно ликвидируют меня, если он пострадает по моей вине… И я уверен, что они есть. Он всегда водился с разными сомнительными типами. Еще тогда, до Девятого сентября…

Сигарета обожгла мне пальцы. Я закурил новую и бросил окурок на дорожку.

— Послушай, Илиев: мы лучше знаем, когда и с кем водился Танев. У нас есть список всех его людей. Должен сказать тебе, что в основном это список покойников… А те немногие, что остались, притаились в своих норах тише воды и ниже травы… Танев — один. Понимаешь, совсем один! И только потому, что он остался один, он искал человека вроде тебя, чтобы запугать и использовать в своих целях.

— Танев не использовал меня, — механически проговорил Илиев, — я не человек Танева…

— Но ведь Танев был у тебя вчера. И ты это скрыл от меня. «Жена, — говорил ты, — так сильно надушилась». Был у тебя вчера Танев или не был?

— Был… — так тихо прошептал Илиев, что я едва услышал.

— Зачем приходил?

— Спрашивал, где Медаров.

— Гм… Притворялся, будто не знает, что Медаров мертв.

Илиев кивнул.

— А ты что ответил?

— Сказал, что к нам приходили и сообщили, будто Медаров умер от разрыва сердца.

— Именно так и сказал?

— Да, так.

— А еще что?

— Потом Танев спросил, не приходил ли ко мне кто-нибудь из милиции. Я ответил, что никто не приходил.

— Хорошо еще, что догадался так ответить. Дальше?

— Больше ничего. Танев опять предупредил меня, чтобы я ни слова не проронил о том, что видел его в последнее время. Нагнал на меня страху и ушел.

— И поэтому ты продолжаешь врать мне и покрывать Танева?

— Я не человек Танева… — стоял на своем Илиев.

— Ты мог и не принимать непосредственного участия… Хватит и того, что молчал. Молчание, Илиев, золото, но в некоторых случаях — страшная вина. Так произошло с тобой. Теперь ты должен искупить свою вину. Поэтому рассказывай все с самого начала!

— Начиная с процесса? — испуганно спросил Илиев.

— Нет, не с процесса. Мы начнем с Девятого сентября. Или даже раньше: с «Кометы» и до наших дней…

— О «Комете» я уже рассказывал… — напомнил Илиев.

— Ты рассказал всего одну треть. А меня интересует все. И смотри мне, терпение, о котором я говорил, имеет границы. Ну выкладывай!

— Главным в «Комете», — глухо начал Илиев, — был Костов. Он был очень богат, имел связи с влиятельными людьми и гитлеровцами. Танева — дальнего родственника Костова — сначала только для вида записали компаньоном, чтобы придать конторе видимость акционерного общества. Но в течение последних двух лет гитлеровцы особенно тесно сотрудничали как раз с ним…

— Как сотрудничали?

— Ну всю эту фирму «Комета» слепили, очевидно, для того, чтобы скрыть злодеяния гестапо. Тогда-то Танев и стал чуть ли не первым человеком. Через него устанавливались все связи. Он оказался самым хитрым, самым ловким из всех троих. Недаром Костов и Медаров побаивались его. Отсюда видно, что Танев стал важной персоной. Нажил кучу денег… Потом эта история с бегством Костова… Потом…