Искатель, 1971 № 05 - [33]

Пока Тетенский мыл руки, Беба опомнился, оценил убогую кабинетную обстановку, почти все понял и потому вытянул ноги в кресле и закурил. Когда врач, этот очкарик, оглянулся, Беба, не давая опомниться, вытащил из кармана бумажную салфеточку и развернул.

— Могу предложить, — сказал он почти весело. — Натуральный товар.

В голове Тетенского многое промелькнуло. В том числе голубые мечты мамаши. И он сказал тихо и зло:

— Не по адресу.

— Может быть, знаешь адрес? Сочтемся! — Беба прищурился от сигаретного дыма, попытался заглянуть в глаза, за очки.

— Адрес, — все так же тихо сказал Тетенский, — Адрес известен в ОБХСС. Обратись!

— Как знаешь, — соблюдая достоинство, сказал Беба.

Тетенский хотел что-то добавить, может быть, бессмертную фразу вроде «прошу вас выйти вон», но не успел. По заранее обдуманной тактике Беба вдруг сорвался с кресла, вылетел в дверь и скатился по лестнице.

Несколько раз он сменил автобусы, вагоны метро, какой-то трамвай и в завершение промчался по улице сумасшедшим шагом, наблюдая, не идет ли за ним кто-либо с той же приметной скоростью.

Осечка!

11

Прошла неделя жаркого в тот год московского лета. Все шло так, как полагалось идти по объективным законам природы. Люди работали, рождались, умирали, совершали открытия, ходили в кино, женились, покупали новую мебель или уезжали к чертям на кулички.

Беба жил в своем собственном измерении времени и пространства. Комната его с ужасной скоростью зарастала паутиной и покрывалась пылью. Он не встречался ни с кем из знакомых. И в этом новом измерении пытался заменить интуицией разум и здравый смысл. Перед очередной зубоврачебной вывеской он подолгу стоял, с натугой слушая, что посоветует ему пресловутый внутренний голос. Совершал стремительные наскоки в общественный транспорт. Иногда после неудачного визита к врачу, иногда просто так, повинуясь смутному импульсу страха.

По ночам он спал мало. И тихо ожесточался беспредметной неадресованной злостью.

Но так как законы природы все-таки объективны, то по теории вероятностей Беба должен был столкнуться с человеком, интересующимся подпольной торговлей золотом. Для этого были две предпосылки: во-первых, целенаправленный поиск Бебы, во-вторых, то, что такие люди, вне всякого сомнения, были и есть среди двухсот миллионов, точно так же как атомы других элементов встречаются даже в сверхчистых кристаллах мертвой материи. Человеческое же общество, как известно, гораздо динамичнее и сложнее структуры кристаллов, даже если эти кристаллы предназначены для высших целей науки.

(И опять могут спросить: а где позиция автора, где общественность? И позиция есть, и общественность есть. Но дело автора излагать не свою позицию, а события Бебиной жизни. Общественность же попросту ничего о Бебе не знала именно в этот злополучный момент его жизни.)

12

Юрий Сергеевич родился если не в рубашке, то, во всяком случае, в майке. В отличие от неофита Тетенского профессию его можно было назвать наследственной. Отец в свое время сколотил клиентуру, а также домик в Лосиноостровской, и получилось, что двухэтажный сей домик сохранился среди новостроек. Потому собственный кабинет был солиден, богатая аппаратура только по классу «люкс» и главное — клиентура.

Юрий Сергеевич был сорокалетний лощеный хам и отличный специалист. Поэтому в частном его кабинете очередь из прихожей вытягивалась на крыльцо. В большинстве своем это были дамы, возраст которых принято называть бальзаковским.

Измотавшийся в скитаниях Беба второй час сидел среди этих дам, выходил на крыльцо покурить, а покурив, возвращался, и брал пухлый прошлогодний журнал «Огонек», и смотрел на одну и ту же страницу «Пестрые факты»: «…молодая англичанка Бетти Ричардсон предпочитает роликовые коньки всем другим способам передвижения. Недавно она была оштрафована…» Да-а, английский юмор, и сама англичанка ничего, длинноногая.

Когда очередь дошла до Бебенина, в кабинете сидела в углу пациентка с наглухо запаянными гипсом челюстями. Она держала под подбородком корытце. Вторая дама в углу полоскала рот желтой водой, а третья рвалась «на минутку», хотя очередь была не ее.

Юрий Сергеевич крепкой рукой уверенно направил Бебу в кресло и профессионально-участливым тоном спросил:

— Ну и что у нас? Мостик? Короночка? (Менять тон для мужчин он не считал нужным.)

Беба повел было глазами на запаянную в гипс даму и ту, что клокотала желтой водой, и, надо же, Юрий Сергеевич мгновенно и бархатно сказал:

— В коридоре вам будет лучше.

И так, подлец, сказал, так неуловимо коснулся той и другой, хотя они были в разных концах кабинета, что дамы сразу поняли, что в приемной им будет лучше, и устремились туда.

«Ох человек!» — с восторгом подумал Беба и без слов раскрыл ладонь с куском золота, который давно уже перестал прятать в бумажку.

Юрий Сергеевич мельком глянул на ладонь, и в голове его с ужасающей скоростью произошел стратегический расчет событий: «Предложение? ОБХСС? Враги подослали? Или предложение?» Враги у него были: злодеи-коллеги. Один враг № 1 устроил ему два года тюрьмы с конфискацией имущества, но Юрий Сергеевич возникал как Феникс, ибо, помимо врагов, имелись друзья.