Искатель, 1970 № 02 - [33]

Бломберг провел рукой по лбу. Ему казалось, голова охвачена жаром. Но ладонь сняла лишь капли холодного пота.

«…Быстрее разыскать Мари! Проклятая темнота… Да, но именно сейчас легче всего незаметно выйти из зала, — неожиданно подумал инженер. — …Согласится ли только Мари? Впрочем, у нее нет другого выбора. Либо сейчас, либо…» Бломберг почувствовал, как кто-то дотронулся до его руки.

— Мари, дорогая! — порывисто зашептал Бломберг. — Мы должны немедленно покинуть казино… Я все подготовил. Машина у подъезда. Тебе домой нельзя. Гестапо стало слишком много известно о тебе…

Не расспрашивая ни о чем, Мари мгновенно прикинула: за ночь по глухим горным дорогам они могут успеть добраться до штирийской партизанской базы. Еще в Вене, до того, как Мари переехала в Линц, Вайс дал ей адрес одной явки в районе действия партизанского отряда. Бломберг сказал, что бензобаки «штайера» полны. Ну что же! Они свою задачу выполнили. Бюст Ленина уже следовал по последнему этапу «подпольной дороги».

Из казино они вышли порознь: Бломберг — мимо швейцара, через главный подъезд, Мари — через служебный выход.

В машине Бломберг рассказал Мари обо всем, что с ним произошло, начиная с той минуты, когда он попал в гестаповскую западню у себя на вилле, и кончая унизительной процедурой в гестапо, где было «оформлено» его «предательство».

Им осталось проскочить железнодорожный переезд, и тогда «штайер» вырвался бы на шоссе, прямой стрелой уходившее на юг, в предгорья Альп. На беду, в тот самый момент, когда «штайеру» осталось проехать несколько метров до переезда, перед ними опустился шлагбаум. Протяжно задребезжал звонок, предостерегая водителей машин и пешеходов о приближении поезда.

Одну за другой они теряли драгоценные минуты выигранного времени. Администрация казино не могла не заметить внезапного исчезновения Мари сразу, как только в зале снова вспыхнул свет. Метрдотель непрерывно наблюдал за работой персонала. К тому же за ней наверняка следил и кто-нибудь из агентов Эйхенау.

Вдруг Бломберг увидел, как на противоположной стороне переезда остановилась полицейская патрульная машина. На ее крыше, не переставая, вращалась и мигала синяя лампа, посылая во все стороны тревожные сигналы. Над правым Крылом полицейского «штрайфвагена» качался длинный стальной ус мощной рации.

Чем грозило внезапное появление у разъезда этой машины? Не перерезала ли она дорогу подпольщикам?

Бломберг оглянулся: сзади ревел дизель семитонного грузовика, едва не касавшегося тяжелым бампером кузова «штайера». Сманеврировать и повернуть назад было уже невозможно.

Наконец из темноты долетел протяжный гудок паровоза, и вскоре, прогрохотав на стыках рельсов, мимо промчался экспресс.

Но прошло еще несколько долгих десятков секунд, прежде чем, прочертив красную дугу фонарем, поднялся шлагбаум. Бломберг стремительно пересек пути и прибавил газ. Где-то позади тяжело, надрывно загудел дизель грузовика, вспугивая темноту, завыла и тут же смолкла сирена уходившей назад полицейской машины.

Бломберг напряженно всматривался в белый пунктир разграничительной линии шоссе. Она стремительно пролетала мимо «штайера», и только по ее мельканию сейчас угадывались повороты дороги, ощущалась бешеная скорость.

Шоссе было пусто. Мари посмотрела на стрелку спидометра. Она то взлетала, то падала и казалась ей живым пульсом машины, которой передалось нервное дыхание пассажиров.

Потом ритм работы мотора заметно изменился. Машина преодолевала крутой подъем. Дорога сузилась и запетляла. Они достигли наконец предгорий Альп. И тут на одном из поворотов кабину осветила яркая вспышка. Слепили фары машины, появившейся за их спиной.

Бломберг до предела выжимал педаль акселератора. Двигатель ревел. Стрелка прибора, регистрирующего нагрев воды в радиаторе, угрожающе подползала к роковой отметке кипения.

Инженер-майор отвернул зеркальце над ветровым стеклом.

Оно только мешало, ослепляло отраженным светом фар быстро настигавшей их машины, которая начала подавать громкие сигналы, требуя, чтобы «штайер» остановился. Тут же прогремел выстрел, потом другой…

Бломберг расстегнул кобуру, выхватил пистолет и открыл верх кабины.

— Садись на мое место, — быстро сказал он Мари. — Поведешь машину. Я попытаюсь отвязаться от них.

Когда Мари заняла место за рулем, Бломберг поднялся во весь рост, просунув голову и плечи в открытый люк крыши, и начал стрелять по гнавшейся за ними машине. Недоброе предчувствие щемящей болью сдавило сердце Мари.

Впереди мелькнули указатели дорожного перекрестка или развилки, и в ту же секунду длинная автоматная очередь прошила кузов «штайера». По стеклам, пробитым пулями, молнией разбежались трещины. Мари с ужасом увидела, как Бломберг сполз на сиденье и ничком ткнулся в приборный щиток…

Гестаповцы в «мерседесе» не успели даже понять, как удалось водителю «штайера» проделать головоломный разворот, — с ходу, в долю секунды, — как «штайер» устремился под уклон, навстречу «мерседесу».

Уклониться от лобового удара «штайера» было невозможно. Справа высокой стеной дорогу прижимала к обрыву скала. Слева узкая обочина шоссе сливалась с мраком ущелья.