Искатель, 1968 № 01 - [65]

Но что-то в этом покоробило меня. Какая-то едва уловимая ошибка или неточность нарушила эту плавность. Некоторое время я безуспешно пытался сообразить, в чем дело. Хозяин со съемщиком уже ушли, и теперь я видел только Торвальда. Моя память отказывалась восстановить картину происшедшего. Если бы этот эпизод повторился, мне могло бы помочь зрение, но этого, естественно, не случилось.

И мысль об этом погрузилась в подсознание, чтобы, подобно закваске, перебродить там, а я вернулся к главной проблеме.

Наконец меня осенило. Встревоженный поворот головы, рывок в определенном направлении — вот все, что мне было нужно.

И чтобы вызвать это мимолетное, мгновенное движение, которым он выдаст себя, мне были необходимы два телефонных звонка, а в перерыве между ними — его получасовое отсутствие.

При свете спички я принялся листать телефонную книгу, пока не нашел то, что искал: Торвальд, Ларе, Бенедикт-авеню, 5-2114.

Я задул спичку и в темноте поднял трубку. Это напоминало телевидение. Я видел, что делалось там, куда я звонил, только изображение шло ко мне не по проводам, а прямо — из окна в окно.

— Алло? — хрипло произнес он.

«Как это странно, — подумал я. — Ровно три дня я обвиняю его в убийстве и только теперь впервые слышу его голос».

Я не стал изменять свой собственный. В конце концов ведь мы никогда не встречались.

— Вы получили мою записку? — сказал я.

— Кто говорит? — настороженно спросил он.

— Тот, кто все знает.

— Что знает? — увильнул он.

— То, что знаете вы. Вы и я, только мы с вами.

Он прекрасно держал себя в руках. Я не услышал ни звука. Но он не подозревал, что уязвим с другой стороны. Я удерживал подзорную трубу на нужной высоте с помощью двух толстых книг, положенных на подоконник. Я увидел, как он рванул ворот рубашки, словно тот невыносимо сдавил ему шею. Потом прикрыл глаза рукой, как закрываются от слепящего света.

Его голос твердо произнес:

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Как это о чем? О бизнесе, конечно. Ведь я на этом кое-что

заработаю, верно? Чтобы это не поползло дальше.

Мне не хотелось, чтобы он догадался о роли окон. Они все еще были мне нужны — и сейчас более, чем когда-либо.

— Позапрошлой ночью вы допустили маленькую оплошность со своей дверью. Хотя, может быть, ее приоткрыл сквозняк, не знаю.

Удар попал в самую точку. Провод донес до меня судорожный вздох.

— Вы ничего не видели. Там нечего было видеть.

— Дело ваше. Только зачем мне идти в полицию? — я слегка кашлянул. — Ведь я за это ничего не получу.

— О, — вырвалось у него. И в этом возгласе прозвучало некоторое облегчение. — Вы хотите… со мной встретиться? Я вас правильно понял?

— Да вроде бы лучше и не придумаешь. Сколько вы можете захватить с собой?

— У меня здесь только долларов семьдесят.

— Сойдет, остальное можно потом. Вы знаете, где находится Лейксайд-парк? Я сейчас неподалеку от него. Может, там и встретимся? — На это требовалось примерно полчаса. Пятнадцать минут туда, пятнадцать обратно. — У входа в парк есть маленький павильон.

— А сколько вас? — предусмотрительно спросил он.

— Только один я. Это выгодно — держать язык за зубами. Ни с кем не нужно делиться.

Видно, это ему тоже понравилось.

— Я сию минуту выхожу, — сказал он. — Все-таки неплохо узнать, о чем речь.

Никогда я так пристально не следил за ним, как теперь, когда он повесил трубку. Он тут же шмыгнул в крайнюю комнату, в спальню, к которой последнее время даже не приближался. Скрылся в стенном шкафу и через минуту появился снова. Видимо, он что-то достал из какого-то тайника, которого не заметили даже сыщики. Еще до того, как этот предмет исчез под его пиджаком, по движению его руки, как бы качнувшей насос, я понял, что это такое. Пистолет.

«Мне повезло, — подумал я, — что я не жду сейчас в Лейк-сайд-парке свои семьдесят долларов».

Свет в комнате погас, и он отправился в путь.

Я позвал Сэма.

— Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал, но это связано с некоторой опасностью. А если уж говорить честно, это чертовски опасное дело. Ты можешь сломать ногу или получить пулю и даже попасть в полицию. Мы с тобой не расставались десять лет, и я никогда не обратился бы к тебе с подобной просьбой, если бы мог сделать это сам. Но я не могу, а сделать это необходимо. Выйди с черного хода, — продолжал я, — перелезь через загородку и попробуй по пожарной лестнице забраться в ту квартиру на четвертом этаже. Одно окно там не заперто.

— Что я должен там искать?

— Ничего. — В квартире уже побывали сыщики, какой же в этом смысл? — Там три комнаты. Во всех трех ты должен слегка нарушить порядок — пусть будет видно, что туда кто-то заходил. Загни края всех ковров, чуточку сдвинь с места все стулья и стол, открой дверцы стенного шкафа. Только смотри ничего не пропусти. И не спускай глаз вот с этого. — Я снял часы и надел ему на руку. — В твоем распоряжении двадцать пять минут. Если ты в них уложишься, с тобой ничего не случится. Когда увидишь, что время истекло, сматывай удочки, да побыстрей.

— Опять по пожарной лестнице?

— Нет.

В этом возбужденном состоянии он не вспомнит, закрыл ли он, уходя, окна. А меня вовсе не устраивало, чтобы он увязал опасность с задней стороной своего дома. Я не хотел замешивать в это свое собственное окно.