Искатель, 1968 № 01 - [41]

Рольф продолжал:

— Так поступать, как некоторые мои сослуживцы, — гоняться за мелкими взятками, спекулировать продовольствием и трофеями — я не могу. Мне хочется заняться каким-нибудь солидным, добротным делом — таким, чтобы после войны, как бы она ни кончилась, меня ни в чем не могли упрекнуть.

Драйэкк вопросительно посмотрел на Артура.

Значит, этот Рольф, который десять лет лез из кожи, доказывая свою преданность фюреру, бросал в тюрьму антифашистов, устраивал гнусные провокации, натравливал одних людей на других и был всегда уверен в своей правоте, теперь ищет спасения, хочет чего-то «солидного», что не наказывалось бы после войны. Ну что ж, это можно будет использовать. Но только не спешить, без горячки, и никакой опрометчивости! Да, кстати, это признание Драйэкка может быть обычной провокацией гестапо.

— Вот что, Рольф, — после минутного молчания сказал Артур, — давай приступим сразу к делу. Есть такой фабрикант-цементник фон Зальц. Мой тесть в силу ряда причин не очень его любит. Недавно на секретнейшем объекте во Франции было раскрыто большое «швайнерай» (свинство): на строительстве объекта использовался- цемент низших марок. Поставлял этот цемент фон Зальц. За это он дал крупную взятку чиновнику министерства вооружений и боеприпасов Глекнеру. Комиссия на объекте все тщательно расследовала и результаты своей работы направила в Берлин. Прошел уже месяц, но взяточник Глекнер сидит в министерстве в своем кабинете, а поставщик второсортной продукции фон Зальц по-прежнему налево и направо срывает выгодные заказы. Мой тесть, например, считает, что с этим безобразием нужно кончать… Ну как, берешься?

Драйэкк молча кивнул головой. Дело было, безусловно, стоящим.

— Теперь слушай внимательно, — уже деловым голосом сказал Артур, — Глекнер моего тестя не очень интересует, поэтому навались на фон Зальца, хотя он и твердый орешек, заранее предупреждаю. И пожалуйста, не цепляй ему политику, саботаж, оппозицию фюреру и прочее. — Это самое обычное уголовное дело, со взятками, гнилым товаром и тремястами процентами прибыли. И соответственно, никаких кацет! Просто он должен возместить все убытки, причиненные рейху. Если ты хорошо поведешь дело, то фон Зальцу придется продать два своих основных предприятия.

— Артур, но ты должен учесть, что скушать этого фон Зальца будет не так-то просто. Я вспомнил сейчас это имя. Ведь он старый заслуженный пеге и, как я слышал, был одним из тех, кто финансировал партию до 1933 года.

— Я все знаю, дорогой Рольф. Но чем больше усилий ты затратишь, тем солиднее будет компенсация.

Теперь Артур регулярно встречался с Рольфом. Тот довольно откровенно рассказывал о некоторых делах, над которыми он работал, слухах, доходящих до него из имперской канцелярии, и некоторых сплетнях, имевших хождение среди чиновников гестапо…

Наступили дни, когда Артур почувствовал острое неудовлетворение своей работой. Не все шло так, как планировалось. Его беспокоили малейшие недоработки, которые могли привести к провалу всей работы. Смерти Артур не боялся, но считал абсолютно недопустимым малейший отход от всех сложнейших правил конспирации и соответственно строил работу своей группы, чтобы свести до минимума возможность катастрофы.

Эти качества он выработал в себе в результате долголетнего опыта своей работы, в которой, пожалуй, самым опасным было чувство привычки, «рутины». По своему поведению, манере излагать мысли, держаться среди людей, действовать в той или иной ситуации нужно было всегда быть немцем. И так год за годом. Постепенно втягиваешься, привыкаешь к окружению, все, кажется, идет нормально, никто не обращает на тебя внимания. И может наступить момент, когда бдительность, настороженность притупляется, когда не всегда обращаешь внимание на, казалось бы, мелкие детали, а в результате — провал.

Для Артура все это не было какими-то теоретическими размышлениями. За этот опыт было заплачено кровью товарищей, еще до Артура ведших схватку на незримом фронте. Руководитель Артура — «старик» как-то говорил ему:

— Самый опасный для водителя машины период, когда он перестает быть новичком. Машина слушает его, он отлично знает все знаки и правила уличного движения, может лихо затормозить на большой скорости, точно припарковать машину. Но впереди у него дорога, и он не знает еще, какие опасности она таит в себе. В сложной ситуации такой человек вряд ли найдет выход.

Сейчас, вспоминая эти слова, Артур еще раз убеждался в их справедливости. Последние полгода были исключительно напряженными, и в такой обстановке можно было легко сорваться. А ошибки были, и немалые. Взять хотя бы тайник в Пенемюнде, который оказался под наблюдением. Хорошо, что у Хайнца был вариант для ухода от шпитцелей. Теперь эта ловушка на «Хохдрукпумпе», которая хоть и не захлопнулась, но произойти это могло в любой момент. И наконец, смерть Хайнца. Правда, риск в данном случае был вполне оправдан. Собственно, все это дело с «черным портфелем» с самого начала таило в себе смертельную опасность, но другого выхода не было. И именно там произошла новая встреча с Кройцером.