Искатель, 1965 № 01 - [8]

НОЧНОЙ УДАР

Подошел ноябрь. Иней накрыл землю, посеребрил колеса пушек, каски бойцов, груды железного хлама и осколков…

Гитлер назначил время «последнего, сокрушающего удара». В бой брошены все резервы, Солдаты получают добавочный паек, спирт, фрукты из Франции и Болгарии. В плотную цепь выстраиваются танки, самоходки, пушки…

В это время я попал в 138-ю дивизию полковника Людникова. В непрерывном бою фашистам удалось прорвать оборону дивизии. Гитлеровцы вышли к Волге еще на одном участке, отрезав остатки дивизии от главных сил армии. Расположение дивизии простреливалось огнем всех видов оружия. Измученные нечеловеческим напряжением боев солдаты валились с ног.

14 ноября в журнале боевых действий Людников записал:

«Дивизия полностью израсходовала все средства. В течение пяти суток напряженные бои ведутся в основном боеприпасами, захваченными у противника… Посылки, сбрасываемые с самолетов, частично попадают в воду, а иногда и в расположение противника…»

К вечеру этого дня у артиллеристов не осталось ни одного снаряда, ни одной мины, а противник в это время готовил очередную атаку.

Командующий артиллерией подполковник Тычинский переспрашивает по телефону: может быть, где-нибудь еще остались боеприпасы? Потом он кладет трубку и вдруг с силой срывает свою видавшую виды фуражку и швыряет на пол.

— Снарядов нет. На всех батареях «нуль»!

Обычно для самообороны на батареях оставляют по нескольку снарядов — «нулей».

Людников распоряжается:

— Фашисты вот-вот пойдут в атаку. Стреляйте «нулями»!

Выхожу из землянки к бойцам. Волга рядом. По воде идет шуга. С того берега помощи ждать нечего. Командование армии, правда, отдало приказ подвозить боеприпасы на лодках, но фашисты подтянули к берегу малокалиберные пушки и расстреляли почти всю нашу лодочную «флотилию».

Подлетает «ПО-2».

Летчик выключает мотор и кричит:

— Можно сбрасывать?

— Давай!

Из самолета летят два мешка. Бойцы бросаются к ним. Фашисты немедленно открывают огонь, но нашим удается втянуть мешки в окоп. Развязывают. Погнутые, но уцелевшие банки консервов, винтовочные и автоматные патроны. И на этом спасибо!

— Маловато, — в сердцах произносит пожилой солдат с перевязанной шеей, большими висячими усами и глубоко запавшими от усталости глазами.

— Слушай, Матыш, может, попробовать? — неожиданно спрашивает его другой солдат.

— Чего?

— Ты видел у них пулемет? Давай стянем?

Усатый молчит. Потом спрашивает, обернувшись к командиру:

— А как вы думаете, товарищ лейтенант?

У командира взвода такая же замызганная шинель, как и у остальных. Я даже принял его за солдата, не заметив красных матерчатых «кубарей» на петлицах.

— Хорошо бы, — произносит лейтенант. — Фашисты не ожидают.

— Была не была! — Усатый заплевывает окурок. — Идем!

Оба солдата, вооружившись финками, перемахивают через бруствер.

Они не возвращаются целый час, хотя до гитлеровского пулемета было шагов сто.

Вдруг слышим шепот:

— Братцы, помогите!

Лейтенант с тремя бойцами поползли на выручку.

— Вот и вся недолга!

Усатый спрыгнул в окоп.

Другой солдат сбросил на дно окопа коробки с пулеметными лентами, а лейтенант приволок тяжелый пулемет.

— И как я не догадался раньше! — покачал головой усач. — Между прочим, я ход нашел и еще кое-что заприметил.

Он многозначительно оглядел товарищей. Посыпались вопросы:

— Кухню? Пушку? Аэроплан?

— Чудак, какой же тут аэроплан будет! Вон у того домика стоит вездеход. Для нас он даже необходим.

О вездеходе доложили командиру батальона. Начали прикидывать, как его вытащить. Решили попросить в дивизии тягач и длинный трос. Ночью разведчики зацепят вездеход тросом, а тягач его подтянет в наше расположение.

Вечером я в сопровождении политрука перебрался на другой участок людниковской дивизии, так и не узнав, удалось ли ребятам вытащить вездеход. Думаю, что удалось!

«РОЛИК» ДАЕТ ПРИКУРИТЬ

Война в городе приняла позиционный характер. Ожесточенные схватки разыгрывались уже не за улицу или квартал, а за отдельные дома, этажи в них и даже комнаты. И в этих боях проявлялось не только мужество, но и хитрость, солдатская смекалка.

В дивизии Людникова, на стыке с соседом, существовал героический гарнизон под условным наименованием «Ролик».

В «гарнизоне» было всего четыре бойца — Кузьминский, Ветошкин, Клосовой и Харазия. Они расположились в нишах глубокого оврага, выходящего к Волге. Над ними, в блиндажах на краю этого же оврага, сидели фашисты.

Гарнизон «Ролика» обстреливал скаты оврага и берег реки, причиняя немцам много хлопот. Гитлеровцы пытались забросать гарнизон гранатами, минами, но стоило им только показаться на краю оврага, как наши солдаты открывали по ним огонь.

Попытались фашисты применить хитрость: они спускали на веревке «подвесную мину» — ящики взрывчатки, но наши выстрелами перебивали веревки. Взрывчатка, не причиняя вреда, падала на дно оврага.

Где и как добывали солдаты продовольствие и боеприпасы, не знаю, но факт остается фактом: четверо из гарнизона «Ролика» полтора месяца держали эту удивительную оборону.

НАЧАЛЬНИК ГАРНИЗОНА

Не так давно я вновь побывал в Волгограде. На одном из скромных памятников прочитал надпись: