Искатель, 1964 № 03 - [47]

Здесь начинались экраны. Широчайшие прозрачные полотнища из гибкого, почти эластичного полиметаллопласта уходили во все стороны; их растягивали и удерживали на месте гравификсаторы, обозначенные маяками, — приближаться к ним не рекомендовалось.

Монтажники медленно плыли вдоль экранирующих полотнищ. Приблизиться к ним вплотную было нельзя — слишком сильным было напряжение статического поля, наведенного скрытыми в центре антенн мощными генераторами. Оказалось, все было в порядке. Никакого нарушения целости экранов не замечалось, как сформулировал Холодовский. «Ну, ну…» — с сомнением ответил ему Дуглас, но возражать не стал.

Запаха не было. Прошел час, пока была пройдена почти половина заэкранированного пространства. Тогда Гур подал сигнал остановиться.

Они сблизились, хотя разговаривать можно было и на расстоянии. Такова уж была привычка — разговаривая, сходиться. Несколько секунд они глядели туда, где чуть в стороне от спутника мелькали огоньки: вторая смена вышла в пространство. Кедрин вдруг почувствовал себя чем-то вроде часового, которому поручено сейчас охранять этих людей, торопившихся очистить место для закладки нового корабля. Он не знал, думают ли то же самое монтажники из Особого звена, и вряд ли они думали так торжественно; вернее, они не представляли себе, что об этом нужно еще специально думать. Но Кедрин не мог не думать об этом.

— Итак, многоуважаемые друзья мои, — неторопливо сказал Гур, и по голосу его можно было, пожалуй, подумать, что он чем-то озадачен. — Итак, половина экранов в порядке. Если и вторая половина окажется в порядке, то могут быть лишь два вывода.

— Три вывода, — сказал Холодовский.

— Третий за тобой. Мои таковы: или мы неправильно определили направление, которое следовало защитить, или твои экраны, о высокочтимый друг мой Слава, ни к черту не годятся, и защищаться ими все равно, что носить воду… этим — ну, как его? — которое с дырочками.

— Ну, ну, — сказал Дуглас. — Проанализируй.

— С неизъяснимым удовольствием, — сказал Гур и заставил скваммер сделать нечто напоминающее реверанс. — Направление. Кедрин принял запах. Он находился у резервного выхода. Он не знает, у какого. Я не ошибаюсь? — вежливо вопросил он.

И Кедрин буркнул:

— Не знаю.

— Он не знает. Но, решая эту задачу в пространстве — времени, мы пришли к выводу; это мог быть только резервный люк номер восемь. До других люков он не смог бы дойти, постоять там, принять запах и вернуться в… туда, куда он вернулся в такой промежуток времени, какой ему понадобился в действительности. Этот вывод был принят единогласно. Имеются ли иные соображения?

— Не имеются, — сказал Дуглас.

— Угу. Итак, известен люк, и известно время в пределах плюс минус пять минут. И известна траектория спутника. Значит ли это, что известно направление?

— Да значит, — сказал Холодовский. — Вернее, сектор.

— Вернее, радиан. Чудесно! И этот радиан указывает как раз на это вот заэкранированное пространство. Так? Так. Следовательно, проницательные друзья мои, с направлением все в порядке.

— Когда-нибудь, — задумчиво сказал Холодовский, — я буду тебя бить за эту манеру разговаривать.

— Так это еще когда-нибудь, о мой воинственный друг. Итак, мы предположили, что экранировка повреждена. Пока мы не нашли никакого повреждения. И это значит всего лишь, что она не годится.

— Чушь! — сказал Холодовский. — Не думаю даже, что это надо опровергать. Экраны прошли все мыслимые испытания на миллиметровые волны. Значит, дело не в них.

— А в чем же? В излучении? Это твой третий вывод?

— Ничуть не бывало. Мой вывод, что запах просто почудился Кедрину.

— Мальчика не было, — сказал Дуглас. — Ну, ну…

— Вот именно: не было! Кедрин был в достаточной мере взволнован. Так?

— Так, — сказал Кедрин.

— Ну, и вот. Галлюцинация, только и всего! Тем более что он в этот момент, по его словам, заметил какую-то звезду. А я вам говорю, что он не мог ее заметить. Реставрируйте обстановку — и вы убедитесь в том, что глазок резервного выхода восемь упирался в «Угольный мешок». Там нет ни одной звезды.

— М-да, — сказал Гур. — Убедительно, о мой… да! Кедрин, как ты думаешь?

— У меня никогда не было галлюцинаций, — сказал Кедрин обиженно. — Разве что при первом выходе…

— Значит, были, — сказал Холодовский. — Вот и все. Вот мой вывод.

— Что ж, — сказал Гур. — Так или иначе, вторую половину экрана исследовать надо. Прошу вас, высокочтимые друзья мои, принять походный порядок… Может быть, мы еще успеем поспать сегодня. А сон, как известно, драгоценнейшее из благ…

Они выстроились в колонну. Перед тем как дать сигнал к движению, Гур еще раз обернулся, взглянул на экраны и негромко сказал:

— Теперь, кажется, галлюцинирую я… Слава, ну-ка… Все головы повернулись разом.

Что-то произошло в пространстве. Только что спокойная и монолитная, как казалось, поверхность экранирующих полотен внезапно стала извиваться, словно оттуда, с внешней стороны, кто-то тяжело ходил, бегал, прыгал по ней, старался пробить ее, разорвать. Колонки гравификсаторов окутались голубоватыми облачками, удерживая экраны на месте, но, очевидно, их мощности не хватало — что-то могучее старалось растащить полотнища в разные стороны. Казалось, они сейчас не выдержат такого напряжения и лопнут, разлетятся. Это представлялось необъяснимым, и в то же время это было, и приходилось срочно сделать что-то, иначе пропала бы вся громадная работа по изготовлению, транспортировке и установке экранов.