Искатель, 1962 № 01 - [5]

Ночью в заброшенных садах орудовали гиппопотамы, приходившие с реки. Кумало слышал их довольное хрюканье. Днем он с безразличием смотрел на обезьян, которые разбойничали в опустевших полях. Мысль о рудниках не покидала его.

Однажды вечером Кумало сидел у огня и вслушивался в тишину. Слабый свет очага освещал хижину.

Кумало лег на травяной коврик и принялся, медленно шепча слова, читать газеты, привезенные с медных рудников. Почему одни люди как сумасшедшие хотят отнять у других все? Разве веселее живется вождю Мбулу оттого, что он заставил всех на себя работать? Его все ненавидят. Или вербовщики…

Далеко за полночь Кумало услышал легкий треск и шорох шагов в саду. Он встал. Шаги стихли, но он чувствовал: кто-то находится рядом. Опять таинственные ночные гости. Что им нужно? Легкие, крадущиеся шаги приблизились к самой хижине. Кумало затаил дыхание. Несколько секунд двое молча стояли друг против друга, разделенные тонкой дверью. Но вот ночной посетитель начал удаляться. Кумало послушал немного. Смелость вернулась к нему. Надо узнать, кто приходит. Он вынул засов и вышел в ночь. Густой туман серым одеялом покрыл землю. Тишина затопила селение. Лишь изредка долетали крики далекой ночной птицы. Кумало сделал несколько шагов и наткнулся в тумане на человека с копьем. Кумало попятился.

Веселый спокойный голос спросил:

— Не узнал?

Кумало не мог прийти в себя от волнения. В темноте не рассмотреть человека.

— Это я, Зонде. — Он говорил дружелюбно.

Кумало сразу сообразил, кто перед ним. Два года назад Зонде увели на рудник. И вот он явился среди ночи. «Не боится», — подумал Кумало, приходя в себя и с любопытством рассматривая посетителя. Зонде стоял перед ним, стройный, широкоплечий, держа в слегка отведенной руке копье.

— Своего дома не найду, туман. Второй раз прихожу.

— Хе! Хватился! Давно твоей хижины нет.

— Новую построю. — Зонде засмеялся. — Брат жив?

— На рудники взяли, да убежал. Приходили, искали.

— Станет он таскать им корзины с рудой! — Зонде опять засмеялся.

Гость Кумало был веселым человеком. Кумало тоже пришел в хорошее расположение духа.

— Входи в хижину, Зонде. Здесь кто-нибудь увидит.

Зонде осмотрелся.

— А ведь я не один. Товарищей моих примешь? — Зонде тихо свистнул, и из тумана вышли четыре воина, вооруженные копьями.

Кумало не удивился, не сказал ни слова. Сделав знак заходить, он первым скользнул в горьковатое от дыма тепло жилища.

— Хорошая у тебя хижина. — Зонде уселся у костра. — И огонь горит так приятно. — Он смотрел на Кумало ясным взглядом. Остальные четверо тоже сели вокруг очага, не расставаясь с копьями.

Кумало незаметно рассматривал друзей Зонде. Один из них, с деревянным диском, распиравшим мочку уха, молча смотрел в огонь. У другого был шрам на левой щеке. Его дерзкие, разбойные глаза бесцеремонно ощупали Кумало. Человек чувствовал себя в хижине как дома. Хозяин нисколько не мешал ему.

— Есть хотите, братья?

— Дай чего-нибудь. — Зонде широко улыбнулся. — Завоюем свободу, тогда вернем.

Слова о свободе заинтересовали Кумало. Хорошо поговорить с новыми людьми!

— У меня только маниоковый хлеб, брат.

— Давай хлеб, — сказал парень со шрамом. — Больше ничего нет?

Кумало разделил длинный скрученный хлеб на пять частей.

— Ешьте и забудьте о неприятностях.

Зонде взял хлеб правой рукой, а левой прикрыл его в знак благодарности.

— Выгоним мзунгу, хороший обед сварим. — Зонде с серьезным видом принялся есть.

— С рудников убежал? — спросил Кумало, дождавшись, когда Зонде поест.

Зонде улегся у костра, придвинул копье и стал рассказывать. Он убежал давно. Работал в городе на сборке речных судов. Участвовал в демонстрации и попал в тюрьму. Зонде говорил добродушно, улыбаясь приятной, располагающей улыбкой.

— Из тюрьмы удрал. Партизанский отряд создали. Да недавно напоролись на «войска безопасности». И как они узнали о нас? Мы ведь только что большой переход сделали. Кто-то нас выдал. Все полегли в лесу. Только мы пятеро остались. — Лицо Зонде помрачнело. Он наклонил свою небольшую красивую голову, словно перед ним был враг.

— Если бы не Булола, — он снова улыбнулся и взглянул на парня с разбойными глазами, — и мы бы в лесу остались. Вывел нас.

Булола ухмыльнулся и снисходительно посмотрел на Кумало. Булолу мало интересовало, какое впечатление произвел его подвиг на хозяина хижины. Кумало почувствовал симпатию к дерзким глазам.

— У меня есть еще кусок, — он подал хлеб Булоле.

— Вербовщики всё ходят? — спросил Зонде.

— Да. Мало народу осталось в Цангу, брат.

— А теперь им много людей нужно будет. Слыхал, какие деньги «Всеобщая африканская компания» в колонию вкладывает?

Кумало ничего не слышал. Он даже не знал о существовании этой компании.

— Мне на верфи один ученый наш, африканец, рассказывал, чем больше в колонию капиталов присылают, тем больше рабочих нужно. Теперь вербовщики не отвяжутся от вас.

— Никогда им не поймать меня.

— Поймают.

— А если и поймают, я заранее огорчаться не буду.

— Не будем огорчаться, когда свободу завоюем.

Зонде говорил о врагах, не злобясь, но в его словах была непоколебимая вера в справедливость своих суждений.

При свете костра Кумало внимательно рассматривал открытое, приветливое лицо гостя. Светлый, честный взгляд Зонде сразу располагал к себе. Но за веселостью и добродушием человека с большой душой Кумало чувствовал железную твердость. Этот пришедший из ночи командир партизан, бросивший врагам вызов, был какой-то особенный, сильный. Кумало даже подвинулся поближе к Зонде.