Искатель, 1961 № 02 - [54]
Видимо, с этой целью он переехал в Индию, где, как известно, кобры водятся в изобилии, и поселился в Калькутте. Здесь он основал лабораторию и продолжал свои эксперименты. Кобр под рукой сколько угодно, но ядозуба пришлось выписать из Мексики.
Получилась «дьявольская комбинация» — помесь самой ядовитой змеи с отвратительной ящерицей. От одного из родителей страшный гибрид унаследовал проворство и внешность ящерицы, от другого — коварство и хитрость. Оба, кроме того, наделили своего отпрыска дурным нравом и непомерной ядовитостью. Яд буквально сочился из его тела. Стоило лишь прикоснуться к этому зловещему созданию — и немедленно наступала смерть! Гибрид, по-видимому, мог убивать и на расстоянии, брызгая ядовитой слюной. Словом, это был настоящий аллер-горхай-хорхай. (Некоторые «исследователи» полагают, что отпрыски этого преступного скрещивания погубили Джулию Стонер из «Пестрой ленты» Конан Дойла.)
Случилось так, что некоторые из отвратительных гибридов убежали из лаборатории Ройлотта. От шумной сутолоки на улицах Калькутты они бежали в окрестные джунгли, расплодились там и, расселяясь дальше, проникли через Гималайские горы и плоскогорья Тибета в пески пустыни Гоби, которая стала для них второй родиной.
Доктор Богерт и доктор Дель-Кампо, считая, что столь исключительное животное не должно оставаться в неизвестности, дали аллер-горхай-хорхаю и научное описание, которое я привожу с некоторыми сокращениями.
«Название вида — Sampoderma sllergorhaicborchai.
Диагноз вида: животное похоже на колбасу. В верхней челюсти— длинные ядовитые зубы, как у кобры, в нижней — многочисленные ядовитые зубы, как у ядозуба. Ноги и когти есть, так как отлично лазает по шнурку от звонка (см. «Пеструю ленту» Конан Дойла). Уши тоже есть, так как слышит свист (см. там же). Окраска — как в «Пестрой ленте».
Псевдо-идео-голотип (то есть экземпляр животного, по которому составлено научное описание вида) услышан от монголов в пустыне Гоби.
Распространение: пустыня Гоби, за исключением районов, обследованных палеонтологической экспедицией американского Музея естественной истории, Индия (окрестности Калькутты) и, возможно, Бэйкер-стрит в Лондоне — резиденция великого Шер-лЪка Холмса.
Способ определения пойманных экземпляров весьма прост. Прикоснитесь к пойманному животному большим пальцем ноги или руки. Если за этим немедленно последует ваша смерть, можете быть уверены, что животное, определяемое вами, настоящая самподерма.
Отрицательный результат будет означать, что исследуемый вид не является самподермой».
Вы, конечно, догадались, что все это шутка. Забавы ради, чтобы оживить однообразие научного трактата и посмеяться над легковерием некоторых своих коллег, американские зоологи включили в текст монографии эту «страничку юмора», вставив ее среди серьезного повествования о свойствах яда хелодерм и их хозяйственном значении. Но — увы! — не все заметили явную насмешку в словах Богерта и Дель-Кампо, сказанных о мифическом аллер-горхай-хорхае. Так, один солидный научный журнал, рассказывая о работе этих зоологов, принял всерьез описание химерической самподермы и сообщил об этом как о действительном открытии.
Хороший урок легковерным исследователям, готовым любой миф принять за истину, и хорошее предупреждение для тех читателей, которые, может быть, слишком доверчиво относятся ко всем без разбора историям о диковинных существах.
Криптозоология, как и всякая наука, требует строгой проверки фактов.
ВЕСНА ПРОДОЛЖАЕТСЯ
«Мне понятно счастье трудных дорог». Эти слова записал в своем дневнике Темир, молодой казах-агроном, мечтавший об освоении бескрайных нетронутых земель. Темир погиб на войне. Его дневник читали те, кому выпало счастье покорять целину. Читали трудной ночью, на коротком привале. А потом снова по бездорожью пробирались туда, где на голом месте предстояло строить и создавать. «Упорный, знойный, помрачающий ум труд ждет их впереди. Они будут по двадцать часов в сутки пахать и засевать целину, будут долбить в окаменевшей земле котлованы, ломать камень, будут делать любую работу, какую понадобится сделать. Это они знали, и, как перед атакой, замирали их сердца. Но они пойдут в атаку, потому так строги и решительны их лица». Темир передал эстафету в надежные руки. Молодые ребята, ради которых он пожертвовал жизнью, оказались достойной сменой.
Тот, кто хочет с головой окунуться в героику и романтику целины, пусть раскроет повесть Михаила Зуева-Ордынца «Вторая весна». Эту книгу трудно отложить, не дочитав до конца: так увлекательно она написана.
Имя Михаила Ефимовича Зуева-Ордынца давно известно читателям. Особенно тем, кто интересуется приключенческой литературой. Тридцать пять лет творит он и за все эти годы, по собственным его словам, ни разу не изменил любимому жанру. «Я считаю приключенческую литературу очень нужной для молодого поколения, — объясняет писатель свою привязанность. — Советская приключенческая литература показывает отважных, честных, верных своему долгу и верных дружбе героев. А разве не важно воспитывать в нашей молодежи эти чувства?»
Михаил Зуев-Ордынец пришел в литературу с фронтов гражданской войны. В восемнадцать лет он командовал батареей, в двадцать пять начал писать, писать горячо и много. Читатели старшего поколения помнят, с каким нетерпением ждали они очередных выпусков журналов «Вокруг света» и «Всемирный следопыт», где публиковались «Сказание о граде Ново-Китеже» и «Панургово стадо» — повесть о том, как лопнуло грязное дельце капиталистов, пожелавших заменить рабочих стадом обученных обезьян и тем самым уберечь себя от забастовок и революций.
