Искания - [16]

Может,

вам кажется –

моды

быстро бегут?

Наша

фирма

имеет одно нувоте…

Нечто особое,

нечто изысканное,

нечто такое,

что хочется хитрому химику Хлоху

холить,

ухаживать,

хохотать над хирургами, ахать:

– Ах, когда хаки пехоты

хмурого газа вдохнут,

и курносые бравые парни

  (так громче музыка)

с дешевыми липкими харями масок

  (играй победу)

выхаркнут хлипкие легкие

  (мы победили),

рассыплются всеми сосудами,

альвеолами, бронхами, клетками

  (враг не бежит, а лежит) –

грудой гниющих шинелей,

хрипя, задыхаясь в хлорном хапахе хмерти…

Война

Великолепно!

А вы, Сузуки-сен,

вы принесли,

вы сделали чуму, как я просила?

Сузуки

Сузуки видит нити наций

из Токио

Ниппоно-Хито очень хочет

иметь-иметь

Россию-Го.

Ни яд кураре, ни укусы сурусуку,

ни газ «задыхайся»

не могут столько дать,

как вот такусенькая чума-чума.

От газа можно в подвале укрыться,

а воздух чумы

в подвал принесет агентурная крыса.

умное чудо!

В дистиллированном стеклышке

дисциплинированный миллиард рядовых!

Чтоб вырос

чумы лихорадящий вирус,

Сузуки,

от счастья сюсюкая,

впрыскивал в суслика,

баюкал, вынянчивал

чудную чумную пилочку-палочку

в малиновой лупе поля зрения.

Сузуки науськивал суслика,

ласкал ему усики:

– Умирай, моя чумница, сусленька.

Жрал пунктир

оробевшую кровь на пути.

Крыска бедная

так и сходила с ума.

Волоски повылазили.

Дергалась лапами.

И – в желтоглазой ампуле

моя! –

глазком веселеньким таращится чума.

Сузуки так старался

вам угодить, война!

Он вырастил могучую чуму,

полмира

я чумой умучаю,

когда начну

чуму – чую войну!

Я посмотрю на Запад ампулами.

Спокойный агент

на подоконнике оставит шарик,

а сам обратно – брысь!

Державе иностранной

России

под кожу

Сузуки вколет

доблестной болезни шприц.

Палочка была слабая.

Надо поправиться палочке.

Сузуки готовил

бульончик питательный,

питал ее в крысе,

кормил в ослабевшей макаке,

воспитывал в самурайских чувствах.

Ставил палочку греться на полочку,

лечил отборными легкими

уличенных в опасных мыслях.

Ничего не жалел бацилле.

Сузуки дал чуме

китайца.

Медленно всасывал шприц:

Хитону!

Рот захлебнулся мокротой!

Мутацу! Митцу!

Лиловым лицо залило.

Ецу! Мицуцу!

Сердце не бьется,

пять минут

работает мой микроб…

Как смешно умирают враги!

Укушу

Россию-Го.

Сузуки-сен будет-будет смеяться-смеяться,

миру-миру надо-надо яма-яма,

люди-люди падать-падать тихо-тихо,

вот такусенькой бациллы яда-яда падать-падать,

мало-мало территорий, надо-надо яда-яда…

Война

Оставьте здесь.

Мы испытаем в Дахау

на заключенных коммунистах.

О, если неудача –

в день Страшного суда –

примчится черный ангел-истребитель

и от крыла мечтательно

отцепит смерть

величиной с метр…

Да! Кстати,

как у нас насчет колбас,

книг, музыки и прочего?

И чем мы будем успокаивать рабочего?

Фон Тропф,

колбаса и книги, кажется, лежат на вас?

Фон Тропф

Как раз,

того что касается жирных колбас,

никаких беспокойств.

Не стоит волнения граждан.

Я заменю им бифштекс,

я им сделаю

хлеб.

Уже громоздятся по складам

сыроватые мешки

суррогатов.

Из дерева тевтобургских дубов

хрустящие щепки хлеба.

Сосиски –

химический фарш в каучуковых кишках.

Я им все заменю!

Я рот заткну

беспокойным хозяйкам

картошкой –

в папиросной бумаге синтетический

сладкий крахмал.

Я под кофе подделаю

порошок жженой сепии.

Я все заменю суррогатом!

Пущу такие

фальшивки еды –

не отличите от подлинника!

У нас в тылу дефицитна

любовь к отечеству –

я ее заменю очень острым блюдом:

«Пусть

брызжет кровь жидов из-под ножа!»

Говорят,

не хватает настоящей любви?

У меня во всем должно быть обилие,

чтобы любили, как следует, –

на войне

в каждой траншее любовная пара

по билетам – десять пфеннигов пара.

Телеграф говорит

о нехватке

подлинной дружбы?

Пустяк!

Мы заменим ее изысканной системой начальств.

У каждого должен быть начальник,

и каждый –

начальником над кем-нибудь.

На рынке исчезло искусство,

нет поэтов,

нет музыки?

Я все заменю,

все подделаю:

пусть трещит и грохочет

прусский военный оркестр!

Пустим в продажу

похабные песенки куплетистов, весьма эротично.

Книги, кино, сигары?

Я заткну им уши, глаза и рты

суррогатом всего, что есть на земле!

Я им сделаю сытую, полную жизнь

суррогатом!

Каждый трус будет подделан под героя,

если надо – мы подделаем красное знамя,

устроим фальшивое Первое мая…

О, Война,

мы подделаем вас

под благо цивилизованных рас!

И когда они сами станут подделкой людей

вперед, бравые суррогатики,

шагом марш,

ура война,

хайль Хитлер,

а?

Война

Да! Я подпишу сейчас приказ.

Чума и газ,

я в бой возьму с собой и вас, и вас.

И ваш, герр Хлох,

дуэльных корпораций шрам,

и ваш, Сузуки,

тихоокеанский шарм.

Фон Тропф,

поставьте свежую пластинку – марш!

«Завтра, завтра,

группы в группы,

трубы, трубы

чумных армий,

грузы в ямы,

ливнем лавы

с Фудзиямы!

Танки, танки

в хлорной прорве.

в черной форме,

бутцы в шарке,

в смертном харке.

В кровь – микробы!

Хрип мокроты!

В масках шрамы,

трупы в ямы,

топот помпы,

топот помпы,

брызги с ампул

чумных капель…»

Адье, Хлох,

адье, Сузуки!

Началась счастливая смерть!

Не спать, а спеть

военный гимн:

«Боже, храни

тайну концентрации войск на границе!»

В шесть утра

меня начинают.

3

Новое новое один один Хитлер повторяю по буквам холод истребление террор ложь Европа разбой повторяю Хитлер прибыл фронт сопровождении генерала от химии Хлоха и виконта Сузуки точка новое новое советские армии продолжают контратаки точка