Искал Аллаха – нашел Христа. История бывшего мусульманина - [82]

– Ты помнишь, из чего была колонна? – спросила она.

– Каменная.

На этот раз Амми нашла толкование не сразу.

– Странно… это не то, чего я ожидала. Книга говорит: каменная колонна означает, что чья-то вера или мировоззрение быстро меняется.

Я не мог поверить тому, что слышал. Похоже, каждый символ во сне говорил обо мне и моем положении! Должно быть, Бог в самом деле желал, чтобы я истолковал свой сон при помощи этой книги.

– Хорошо, Амми. Спасибо. А как насчет игуаны?

– Что такое игуана?

– Большая ящерица.

На этот раз Амми долго листала книгу, и наконец нашла толкование «варана»:

– Варан означает жестокого тайного врага, который кажется страшным и непобедимым, однако, если бросить ему вызов, он не сможет доказать свою правоту и потерпит поражение.

Я не знал, что и думать. Да как такое возможно? Старинный сонник в точности повторяет мои мысли об исламе! К тому же во сне игуана именно так себя и вела: поначалу пряталась и обманывала людей, потом не смогла заговорить.

Я не мог поверить тому, что слышал. Похоже, каждый символ во сне говорил обо мне!

– А мальчик?

– Что за мальчик? Новорожденный, ребенок, подросток?

– Ребенок, – ответил я торопливо, мысленно пытаясь сложить воедино все, что сказал мне Бог. – Маленький по возрасту, но не по размерам.

– Маленький мальчик во сне – это друг, который поможет тебе одолеть врагов, или тот, кто приносит добрые вести.

Добрые вести? Да ведь это Благая Весть христианства! И эту весть принес мне Дэвид. Победа над врагами? Во сне мальчик помог мне победить игуану! От всего этого голова у меня шла кругом.

– Подожди-ка! – добавила Амми. – Мальчик был красивый?

– Ну да, довольно симпатичный.

– Это означает, что друг не только поможет тебе победить врагов, но и даст то, что ты ищешь, что поможет тебе обрести жизнь с избытком.

К этой минуте я уже и говорить почти не мог.

– Амми, последний символ. Кузнечик.

– Как ты сказал? Кузнец?

– Нет-нет, не человек, а насекомое вроде сверчка.

Такого символа, как и «игуаны», в книге не было, но вместо него Амми нашла «саранчу».

– Саранча – это воин. – И снова толкование подошло как нельзя лучше! – Этот кузнечик причинил тебе вред?

– Нет, он причинил вред моему врагу.

– Если тебе он не причинил вреда, значит, тебе этот воин должен принести радость и счастье. И здесь тоже говорится, что он поможет тебе победить врагов. Бейта, не знаю, что тебе приснилось, но между этими символами определенно есть связь. Думаю, твой сон от Аллаха.

– Ача, Амми. Я его записал. Дам почитать, когда вернусь домой, и ты скажешь мне, что об этом думаешь. А теперь, Амми, мне пора!

– Хорошо, бейта. Хорошо тебе отдохнуть. Позвони мне, когда подъедет Абба.

– Ача.

– И если он будет задерживаться, тоже позвони.

– Ача.

– И знаешь что? Просто звони!

– Конечно, Амми! Я люблю тебя, худа хафиз.

И я дал отбой.

Я не мог поверить тому, что только что произошло. Все символы как нельзя лучше подходили к моей ситуации – и все указывало на то же толкование, к которому я пришел сам вскоре после сна. Ничего не приходилось ни додумывать, ни натягивать: все идеально укладывалось в общую картину.

Но «адвокат дьявола» продолжал нашептывать свои доводы. Теперь я сосредоточился на двух символах, которых не нашлось в соннике: игуана вместо варана, кузнечик вместо саранчи. Все остальное совпадает идеально – а они почему нет?

Я начал вертеть в уме эти слова. Кузнечик. Игуана. Кузнечик. Игуана. К… И… К… И… Крест. Ислам.

Нет, это уж слишком! Мне нужно было время. Время, чтобы еще раз все это обдумать и как-то с этим свыкнуться.

49. Тесные врата

Обдумывал и свыкался я еще два месяца. И с каждым днем «адвокат дьявола» все громче нашептывал мне свои аргументы. Неужто я готов и жизнь свою, и участь в вечности поставить на кон из-за какого-то сна? Всего одного сна? Да еще такого символического, что его не истолковать без помощи Иосифа или Ибн Сирина?

Быть может, я истолковал этот сон в пользу христианства, поскольку подсознательно хочу, чтобы христианство оказалось истиной? Или наоборот, подсознательно хочу, чтобы истиной оказался ислам, а шайтан морочит мне голову и старается завлечь в сети погибели? Как и видение в номере отеля, сон этот был слишком неоднозначен, его можно было истолковать по-разному.

Собственно говоря, так оно и произошло. Я поделился этим сном с Амми, и она сказала, что не совсем понимает, как сочетаются все эти символы, но в целом это, конечно, указание от Аллаха, что я должен твердо держаться ислама. А когда я поделился видением и сном с Дэвидом, он ответил: нет никаких сомнений, что и то, и другое указывает на христианство.

Все это беспрерывно крутилось у меня в голове, но я не осмеливался просить Бога об еще одном сне или видении. В сердце своем я понимал: Он уже дал мне все, чего я просил. Но я был слишком разбит, слишком измучен, чтобы твердой рукой принять Его дар. Мучительная неуверенность, мысли о страшной цене, противоположные желания и порывы – все это почти меня парализовало.

Почти.

Я помнил, что говорил Дэвид об Иосифе в Новом Завете. Ему Бог давал во сне «четкие указания». Это мне и нужно! И если Бог хочет направить меня, сломленного скептика – без сомнения, Он понимает, что мне нужно нечто большее.