Исход Никпетожа - [36]
— Дуры вы, все-таки, обе стоеросовые, — сказал я. — Как же вы не догадались, что это был нэпман, а «Переводчик» — какой-нибудь шпион или разведчик. Потом я не понимаю: все, как попадут в вуз, сразу становятся серьезней, а вы как девочки?
— Это потому, что нас в Китай не пустили, нас зло взяло. В ресторане нам дали для согрешки какого-то горячего вина. Я стала пить, но заметила, что «Переводчик» все время что-то шепчется со слугами. — Если он еще будет шептаться, — говорю я, — то мы сейчас же уйдем. Тут Ty-Степ сделал таинственный вид и говорит: — Вы не должны на него обижаться, потому что он во время революции потерял в России двадцать семь сыновей, дочерей, племянников, теток, не считая мелких детей, и с тех пор все время их разыскивает. Он даже на этом слегка помешался. Тут Переводчик закатил глаза, и у него полились слезы. — Как, старик, все не можешь забыть? — спрашивает Ту-Степ. — Не могу, — отвечает Переводчик. — Как вспомню, так живот болит. — И еще пуще заливается.
— Да ведь они вас разыгрывали, — говорю я.
— Конечно, бузотерили, — ответила Вера, — но только все это было очень смешно. — Ну, когда ты так расстроился, надо тебе чего-нибудь выпить успокоительного, — говорит Ту-Степ. — Эй, товарищи, члены профсоюза Нарпита, дайте ему скорей, да и нам кстати, успокоительных валериановых капель с датского корабля. — Тут подали очень много разных бутылок, а мне уже раньше сделалось беспричинно весело и как-то все равно.
— Просто, ты запьянела, — говорит Нюрка.
— С чего же я могла запьянеть?
— А вот, с горячего вина. Я-то сразу заметила, что ты запьянела.
— Ну, может, ты и заметила, а я нет. — Все-таки я не захотела больше пить, вскочила и тяну за собой Нюрку. Тут вдруг Переводчик побледнел, откинулся на спинку стула и тяжко задышал. — Вот видите,— говорит Ту-Степ, — что вы с ним наделали? Я забыл вам сказать, что он при взгляде на вас вспомнил своих потерянных дочерей. Особенно вы, — показывает на меня, — напомнили ему одну из них... погоди-ка, как ее: Аграфена, что ли? — Бакутриана,— хрипит Переводчик и страшно вращает глазами. Тут я даже немножко испугалась и решила чуть-чуть посидеть, чтобы он отошел. Тогда он отчасти оправился и говорит: — Семь их было у меня... Семь красавиц, как на подбор... Однолетки.— Как же их звали? — спрашивает Нюрка, которая тоже разжалобилась. — А звали их так: самая красивая— Бакутриана, потом шли: Корделия, Гондерилья, Регана, Настурция. А самых младших... любимых моих... деточек... дочурочек: Шехерезада и Сапега.
— Здорово ты запомнила, — говорю я.
— Я все тогдашнее помню, как на экране. — Так вот, — продолжает Ту-Степ, — Шехерезадочка очень любила играть в серсо, Корделия упражнялась на биллиарде, Регана ездила верхом. А Бакутриана любила выпить. Так как вы мне ее напомнили, — выпьем успокоительного.— Тут мы все выпили какого-то сладкого вина, а толстый Ту-Степ говорит Переводчику: — Теперь ты, Дед, должен еще рассказать про тетю Колумбарию. Он ее тоже потерял во время революции, — пояснил Ту-Степ. — Ах, тетя Колумбария! Это было что-нибудь особенное! Таких теть никто никогда не видал с самого сотворения мира. Представьте себе, она получала сто двадцать два академических пайка! — Тут Переводчик опять заревел. — И половину этих пайков... она отдавала мне, своему любимому племяннику. — А что ты давал ей за это? — строго спросил Ту-Степ.— Я ей приносил мятные лепешечки, — ответил Переводчик. — Старушка жить не могла без мятных лепешечек. А тогда часто нельзя было достать сахарину, а не то что мятных лепешечек. Ну так вот я ей их доставал. — Откуда же ты их брал? — еще строже спрашивает Ту-Степ. — Я их воровал в аптеке, опустив глаза, ответил Переводчик. — Значит, ты обкрадывал государство?— спрашивает Ту-Степ. — Но ведь зато я отапливал аптеку своими собственными дровами! — воскликнул Переводчик. — Почему же, однако, тетка Колумбария так любила мятные лепешки? — спросил Ту-Степ. — Это странно? — Ничего странного нет, — ответил Переводчик, всхлипнув. — Ей, бедняжке, вечно хотелось пить. Она так и говорила, покойница: У меня во рту точно Ниагарская пустыня. Выпьем в ее память шампанского. — Выпить, конечно, можно, — говорит Ту-Степ, — только странно, что ты ее зачислил в покойницы. По моим расчетам она должна быть жива. — Вот такими прибаутками они нас с Нюркой заставляли все пить и пить, пока мы окончательно не запьянели. После этого все стало как в тумане, и они нас куда-то повезли. На следующее утро просыпаюсь я вот на этой самой койке одетая, и к кофточке приколота какая-то брошка, какой раньше не было. Тут все девчата стали приставать, откуда у меня эта брошка, а я и сама не знала. Все бы это так и кончилось, но девчата стали нас с Нюркой уверять, что мы, когда ночью явились в общежитие, то в коридоре очень кричали. А когда явился какой-то из тройки содействия, то мы будто бы кричали: — Мы не часто бываем такими, как сегодня, поэтому делаем то, что хочем! — Тут нам с Нюркой стало так совестно, что мы сейчас же удрали из общежития и решили больше сюда не возвращаться. Ходили мы с ней, ходили по улицам, а что делать и куда итти,— не знаем. А тут еще зашли в университет, так там нас встретила цеховой секретарь (она в этом же общежитии живет) и говорит: — Хороши девочки! Где это вы так нализались? — Мы прямо чуть со стыда не сгорели с Нюркой — и опять на улицу. Так шлындали до вечера, а вечером — опять в то же кино. А там уж сидят Ту-Степ вместе с Переводчиком и разговаривают с администратором, на нас смотрят и смеются. — Хотите вместе с нами в Китай ехать? — спрашивает Ty-Степ. А это мы, должно быть, им накануне проговорились, что хотим ехать в Китай. Ну, мы сначала отнекивались, потом согласились. И, верно, поехали мы на вокзал вместе с ними, приезжаем. Переводчик пошел брать билеты, а мы с Нюркой пошли в дамскую уборную. Идем, а вдруг навстречу знакомый Нюркин машинист...
Публикации забытой палеонтологической фантастики в серии «Polaris» продолжает фантастическо-приключенческая повесть Н. Огнева «Следы динозавра».Повесть открывает новую грань дарования автора знаменитого «Дневника Кости Рябцева». Ее герои — французский палеонтолог Дормье, неугомонный тов. Френкель и разложившийся комсомолец Свистунов — отправляются в Монголию на поиски костей динозавров. Пережив ряд приключений в пустыне Гоби, они неожиданно для себя оказываются в гуще китайской революции…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эпизоды бурной биографии поручика Раздеришина — от фронта за 2 000 верст от германской войны через диверсионные операции против британской армии в Анатолии до будничной жизни в Советской России, где «…всё можно. Разве нельзя устроить так, чтоб не все было можно, чтоб какое-то было нельзя?»Повесть написана оригинальным экспрессионистским стилем. Фрагментированная художественная реальность передает фантасмагоричный характер действительности и упорядочивается ассоциациями.
Слесарь Петр Иваныч Борюшкин едет на поезде, из голодающего города в деревню, чтобы поменять соль и очищенный денатурат на картошку…
Книга Николая Огнева «Дневник Кости Рябцева» вышла в 1927 году.«Дневник» написан своеобразным языком, типичным для школьного просторечья жаргоном с озорными словечками и лихими изречениями самого Кости и его товарищей. Герой откровенно пишет о трудностях и переживаниях, связанных с годами полового созревания. Ему отвратительны распутство и пошлая грязь, но в то же время интимная сторона жизни занимает и мучает его.Многое может не понравиться в поступках героя «Дневника» Кости Рябцева, угловатость его манер, и непочтительная по отношению к старшим свобода рассуждений, и нарочитая резкость и шероховатость языка, которым он изъясняется.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«…Я не просто бельчонок, я хранитель этого леса, и зовут меня Грызунчик. Если кто-то, как ты, начинает вредить лесу и его обитателям, я сразу вызываю дух леса, и лес просыпается и начинает выгонять таких гостей…».
Сборник рассказов. Содержание: Что можно в земле выкопать (1982) Первое открытие (1982) Серебряный лист (1964) Агутя (1982) Веточка из каменного сада (1980) В то утро выпал иней (1982) Оранжевая пыль (1981) Зов стихии (1982) Верните мне боль (1979)
Повесть о ребятах, которые живут на Забайкальском Севере, о таёжной природе, о том, как дети спасли и вырастили сохатёнка.
Легенда о том, как иноземец позарился добыть схороненный в Вологде несметный клад и что из этого получилось.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу вошли несколько рассказов и повесть, объединенные общими героями. Рассказывая занимательную и местами смешную историю поисков мальчишками жемчуга, автор раскрывает их характеры — живые, пытливые, отзывчивые — и подводит читателя к мысли о том, что настоящее богатство — это умение трудиться.